— О-о, ты читала «Сад заветных желаний»⁈ — с непритворным изумлением воскликнула Рафия. Не ожидала, видно, от трущобной таких культурных высот. Компашка убежавшей Гании, оказывается, тоже толклась рядом.
— Ага, прямо на члене читала, — задушенно выдала Хесса, — от корки до корки, — и уткнулась в стол, вздрагивая и всхлипывая от смеха. — Какие же вы придурочные. Убиться просто.
— Да нет же, она просто кричала, — пояснила Мирана. — Но это было так страстно… столько желания, и владыка наверняка это почувствовал. Ах, он так ее брал…
— Как? — спросили, кажется, сразу в десяток голосов, с такой интонацией, будто сейчас к ним снизойдет блаженное откровение.
— Молча, — буркнула Лин, окончательно сгорая со стыда.
— О-о, смотрите, — кто-то, Лин не видела, кто, дотронулся до ее плеча, отведя в сторону распущенные волосы. Лин отдернулась, обернулась, но там, за спиной, столпилось слишком много раззадоренных любопытством «сестер по сералю», чтобы понять, кто именно додумался тянуть к ней руки.
А прикосновение отдалось не болью даже, отголоском боли, легким и сладким.
— Тебе тоже такое нравится? — удивленно спросила Ирада. — Как Лалии? Владыка обычно нежен с нами, но он хорошо чувствует, чего мы хотим.
— Что там? — растерянно спросила Лин. — Я не помню ничего такого… особенного.
— Очень яркий засос, — синеглазая Ирис тонко, почти как Лалия, улыбнулась. — Владыка не осторожничал. А что же метки? Он их не ставит никому?
— Никому, — вздохнул кто-то позади. — Только митхуне.
— Что ж, это понятно. Она для него особенная.
Лин залпом допила остывший кофе. «Особенная»… Да, все верно. Потому митхуна сейчас с владыкой, а Лин — здесь, и может только вспоминать и быть благодарной за то, что было этой ночью. Все-таки было, хотя Лалия наверняка доставила бы владыке больше радости, чем она.
— Пойду спать, — буркнула Лин.
И тут открылась дверь.
Нет, все-таки «сестры по сералю» по бдительности дали бы сто очков вперед любому охраннику — когда дело касалось именно двери сераля. Все обернулись мгновенно, а кое-кто успел даже молниеносно поправить прическу и покусать губы, чтобы они казались ярче и привлекательнее.
Сквозь проем с некоторым трудом протиснулся букет. Невероятная охапка роз, белых и нежно-кремовых, на высоких стеблях, перевитых драгоценным белым жемчугом чуть ли не в десять витков. Все дружно ахнули, из-за двери в сад просочилась снова горящая любопытством Гания, а Ирис благоговейно сказала:
— Какая красота.
— Я должен был ожидать, что после такой ночи никто здесь не спит, — послышался из-за букета голос Ладуша. — Но я не вижу Сальмы, где она?
— Как можно увидеть хоть что-то из-за такой охапки? — спросила Хесса. — А Сальма ушла спать. — И тут же крикнула: — Сальма, дуй сюда бегом! Срочно!
— А? — Сальма выглянула из своей комнаты. — Что… ой. Это…
— Бери скорее, я не слишком гожусь на роль подставки для букетов, к тому же в вазе с водой эти цветы будут чувствовать себя гораздо лучше, — Ладуш, кажется, втихую наслаждался происходящим.
— Это… мне? — переспросила Сальма.
— Владыка Назиф просил передать лично в руки прекрасной анхе, украсившей его ночь.
Сальма подошла медленно, будто боялась, что ей все привиделось и каждый шаг может развеять сказочное видение. Протянула руку, коснулась нежных лепестков самыми кончиками пальцев. Сказала слегка дрогнувшим голосом:
— Господин Ладуш, прошу вас, передайте владыке Назифу, что его внимание драгоценно для меня.
Рядом уже стоял клиба с огромной вазой наготове, Сальма устроила туда розы и попросила:
— Отнесите в мою комнату.
И, пламенея щеками, пошла следом.
— Значит, всю ночь из рук не выпускал? — прошипела Гания. — Видно, хорошо она в этих руках старалась.
Ладуш ожег ее неожиданно неприязненным взглядом, но сказал будто всем сразу:
— Мне кажется, эта ночь была слишком длинной, и нам всем пора отдохнуть. А некоторым еще и успокоиться. Если кому-то нужна настойка для сна, скажите, вам принесут, а успокоительный чай сейчас заварят клибы. Я должен напоминать, что владыка желает мира и покоя в своем серале?
— Нет, господин Ладуш.
— Нет.
— Конечно, нет.
Лин поднялась, с сожалением заглянув в пустую кружку. Она устала, но спать не хотелось. Сейчас бы, наоборот, пробежаться, устроить себе разминку, встряхнуться. Живо из головы вылетят всякие глупости.
— Мне, наверное, не помешает ваша настойка, господин Ладуш.
Тот повел носом и кивнул:
— Я пришлю с евнухом.
Глава 24