Солдат залпом выпил половину вина, затем повернулся и, казалось, впервые обратил внимание на толпу.
— Что вы все здесь делаете, мерзавцы? — спросил он. — Вы же знаете, что Барон не одобряет такого легкомыслия.
Из толпы раздался голос: — Он также не одобряет, когда его солдаты пьют. Это вызвало дружный смех. Сам солдат широко ухмыльнулся.
— Чаще всего он вообще ничего не одобряет, это правда; но бывает, что он весел, как никто другой, а когда хандрит ему всё равно. Так что, поскольку сейчас мы не знаем его настроения, если вы ничего не скажете, то и я не скажу, и тогда все будут довольны. Боги знают, что мужчине нужно что-то, чтобы согреть живот в такую ночь, как эта. Но через пятнадцать минут должен появиться ещё один человек, который может оказаться не столь сговорчивым. Барон полагает, что Оверман попытается пробраться сюда.
Это вызвало взрыв насмешек и гадких замечаний в адрес лорда Скеллета, и Гарт не смог больше ничего разобрать. Он повернулся к сидящей за столом фигуре в жёлтой мантии и прошептал: — Мы можем где-нибудь поговорить наедине?
Он не был уверен, кивнул ли ему человек в капюшоне или нет, но мгновение спустя старик встал и повернулся, словно собираясь уходить. Гарт сделал то же самое и последовал за Забытым Королём, который повёл его наверх. Сразу за лестницей начинался коридор, ведущий к фронтальной части здания; по обе стороны коридора было четыре двери. Коридор был совершенно пуст и пах старой сухой пылью, несмотря на дождь, который барабанил по крыше над ним. Потолка не было; в пятнадцати футах над головой смутно виднелись голые стропила и доски крыши трактира, а по центру прохода проходил коньковый столб.
Позади них Гарт услышал звук отодвигаемых стульев и удаляющихся шагов. Предупреждение солдата, видимо, возымело действие, и он задумался, стоило ли покидать уютный зал ради этого тёмного затхлого коридора, чем-то напомнившего ему крипты под Морморетом.
Не обращая внимания на темноту, Забытый Король направился к самой дальней двери и достал из-под лохмотьев богато украшенный ключ. Замок громко щёлкнул, и дверь распахнулась, открывая просторную комнату с низким потолком и широким составным окном, выходящим на улицу, из которого просачивался тусклый свет.
Когда Гарт переступил порог, старик протянул руку к богато украшенному канделябру из кованого железа, и массивный сальный цилиндр, венчавший его, загорелся, хотя Гарт не видел ни искры, ни спички. Свеча дымила и давала тусклый свет, благодаря которому Гарт смог разглядеть некоторые предметы обстановки. Комната оказалась спальней. У дальней стены стояла кровать с бархатным покрывалом, а по обе стороны от неё располагались замысловатые канделябры, как отдельно стоящие, так и на столиках. Свет был слишком тусклым, чтобы различить цвета, но бархатные покрывала напомнили Гарту засохшую кровь.
Порыв ветра хлестнул каплями дождя по стеклу, и Гарт посмотрел в сторону окна. Два низких кресла с богатой обивкой, не похожие ни на одно из виденных им ранее, стояли по обе стороны низкого стола, странно поблескивавшего, словно сделанного из слюдяного камня. Старик указал на эти кресла. Гарт с опаской опустился на одно из них и обнаружил, что оно на удивление удобно, хотя и слишком низко, чтобы сидеть прямо. Он устроился как можно удобнее и вгляделся в Короля сквозь сумрак.
Наконец тишина была нарушена, когда Гарт объявил без предисловий: — Я вернулся из Морморета.
Забытый Король не соизволил ответить на столь очевидное заявление, и после паузы Гарт продолжил: — Я доставил то, что нашёл в крипте, и теперь оно находится в Скеллете.
— В самом деле? Хриплый, сухой голос поразил Овермана, хотя он уже слышал его раньше. В путешествии он забыл, насколько суровым он был. Он обратил внимание на руки Забытого Короля сжимавшие подлокотники кресла, он вновь увидел, насколько старым и иссохшим был этот человек. Его пальцы были не более чем костями, обтянутыми тонким слоем морщинистой кожи. Лицо его, как всегда, было скрыто, и Гарт снова задался вопросом, как выглядят его глаза.
— Да.
— Тогда доставьте его мне, и мы сможем более подробно обсудить условия нашей сделки.