— Сначала нужно уладить кое-какие вопросы.
— В самом деле?
— Думаю, вы знаете, что именно я там нашёл.
Король ничего не ответил.
— Не думаю, что вы поручили бы мне такое задание, если бы не знали его сути.
И снова ответа не последовало.
— Я полагаю, что вы планируете использовать это существо. Когда мы разговаривали ранее, вы упомянули о своих желаниях и о том, что для их исполнения вам нужно что-то, чего у вас ещё нет. Это существо — часть этого, не так ли?
— У меня есть применение василиску.
— Какое применение?
— Это не ваша забота.
— Возможно, и нет; но всё же я хотел бы знать…
— Это не входило в наш договор.
— Верно. Но когда мы заключали сделку, я и не подозревал, что меня пошлют за столь ядовитым существом.
— А. Как это меняет соглашение?
— Я не хочу участвовать в высвобождении такой мощной силы смерти, как василиск. Я не вижу смысла и необходимости в таком существе, если только вы не планируете использовать его, как это делал Шанг, для уничтожения большого количества людей.
— Тем не менее у меня есть для него применение, и вы согласились доставить его мне в качестве первой части нашей сделки.
— Как я уже говорил вам во время нашей первой встречи, я устал от вездесущей смерти и разложения. Я не хочу способствовать распространению смерти.
Фигура в жёлтой одежде пошевелилась. — Гарт, вам известно, какой сейчас год?
Гарт был озадачен такой явной сменой темы. — Сейчас триста сорок четвёртый год Ордунина.
— Вы не знаете другого летоисчисления?
— Люди Лагура называют этот год Годом Дельфина, я полагаю.
— Это двести девяносто девятый год Тринадцатой Эпохи — эпохи, когда богиня П’хул господсвует над всем миром.
— Что в этом такого?
— П’хул — богиня разложения, слуга смерти, одна из величайших Владык Дуса.
— Я всё ещё не понимаю, почему это должно меня волновать.
— Это Эпоха упадка, разложения, Гарт. Ни ты, ни кто-либо другой не в силах предотвратить всеобщий упадок, пока П’хул доминирует.
— Такой фатализм неуместен. Я не верю в ваших богов. И даже если я не могу предотвратить смерть и разложение, то, по крайней мере, могу не способствовать этому.
— Возможно. Но, возможно, и нет. Сколько смертей вы уже вызвали, выполняя это поручение?
— Дюжина человек погибла, чтобы я мог доставить вам чудовище.
— Один, несомненно, Шанг, маг, ответственный за сокращение населения Морморета. Остальные, как я понимаю, были разбойниками?
— Да.
— Вы оплакиваете потерю этих двенадцати?
— Любая смерть прискорбна.
— И всё же вы убили их.
— Я действовал в целях самообороны.
— И всё же вы убили их. Вы действительно можете не способствовать разложению и смерти?
Гарт на мгновение замолчал, затем ответил: — Я убил в целях самообороны. Вам не угрожает настолько серьёзная опасность, чтобы вы нуждались в защите василиска.
— Значит, вы не отдадите его?
— Нет, если только вы не убедите меня, что не станете использовать его для убийства.
— Но я могу сделать это, не раскрывая своих намерений.
Наступило ещё одно мгновение тишины, вернее, единственным звуком был равномерный стук дождя в окно. Мерцал отблеск единственной свечи. Наконец Гарт сказал: — Как?
— Клянусь сердцем и всеми богами, что у меня нет намерения использовать взгляд или яд василиска для убийства других. Когда-то эта клятва вас удовлетворила.
Гарт помолчал, раздумывая.
— Если этого недостаточно, то я ещё раз поклянусь Богом, чьё имя под запретом.
Гарт нерешительно сказал: — Меня предупредили, что вы — злое существо.
— А. Это Шанг предупредил вас?
— Да.
— А что есть зло? Возможно, я всего лишь выступил против Шанга, который уничтожил невинный город. В любом случае, даже злые существа не легкомысленны, и вы слышали мою клятву.
Гарт ничего не ответил. Ему стало немного стыдно, хотя он и не знал, почему.
— Не доставите ли вы сейчас василиска?
Гарт прочистил горло. — Да.
— Хорошо. Доставите его в конюшню при трактире. Я распоряжусь, чтобы приготовили место.
— Я всё ещё хочу кое-что узнать, — нерешительно произнёс Гарт.
— В самом деле?
— Я слышал, что вы живёте здесь уже несколько десятилетий, но никто не знает вашего имени.
— Это правда. Но вам не стоит беспокоиться.
— Вы на самом деле зло, как утверждал Шанг?
Наступила пауза, прежде чем старик ответил: — Я не знаю, что такое зло.
— Как ваше имя — то, которое вы никому не сказали?
— Когда-то меня звали Итилл — имя, которое, несомненно, ничего не значит для вас.