Он все еще боялся сорваться, боялся, что ранит меня. Плевать.
— То, что ты со мной сделаешь, — сказала я, — это то, чего я хочу, — я скользнула ладонью у себя между ног, чуть раздвинула их, показывая ему. — Я справлюсь. Я справлюсь с тобой.
Он издал рык.
— Вот и посмотрим, — прошипел он и тут же оказался на мне, навис надо мной. Нетерпение питало его ладони, они скользнули меж моих ног, по моим бокам и попали на мои волосы, сжались в кулаки.
Губы нашли мои, дико двигались, и его рот оказался всюду: на ключице, груди, животе. На миг его голова оказалась между моих ног, его плоский и горячий язык скользнул в меня, нашел мой клитор, и я снова оказалась на грани.
Я схватила его за волосы, подняла его голову, и на миг тревога сморщила его лоб. Я сказала:
— Я не хочу так скоро кончать.
Он вытер блестящий рот предплечьем в смятении, не зная, почему я не хотела кончать весь день каждый день. Но я просто хотела его в себе как можно скорее. И это желание было сложно игнорировать.
Он подвинул мое тело, его ладонь уперлась рядом с моей головой, чтобы он не раздавил меня, его колено развело мои ноги шире. Другой рукой он сжал свой член, оказался между моих ног. Его тело дрожало от напряжения, и я ощущала это в себе.
Сейчас.
Мне нужно именно это.
Ну же. Прошу.
Прошу.
Но почему — то в моей голове оставался разум. Он заговорил:
— Нам нужен презерватив? — выдохнула я. Потому что с Диллоном я всегда его использовала.
Он почти рассмеялся, его губы были в дюймах от моих.
— Поверь, не нужен, — с другим парнем я бы не поверила. Но он не сочинял. И эта спальня была далеко от реальности, и Джей не был просто парнем. Он был едва человеком, сверхъестественным, так что не оплодотворит меня.
Я расслабилась, скользнула ладонями по его твердой спине к его попе, невероятно круглой и твердой. Я сжала его там и потянула к себе.
Его глаза пылали, он смотрел мне в глаза. Связь между нами обжигала.
— О, роскошное создание, — прошептал он.
А потом толкнул, хрипло зашипев. Он дразнил, вышел из меня и дальше дразнил.
— Прошу, — скулила я, не могла сдерживать ненасытное желание.
Он снова зарычал, как зверь, вошел быстро, с силой, и я не могла дышать. Он был тяжелым, твердым и таким толстым, что, когда его бедра задели мои, мне было почти больно.
Но потом боль растаяла, мое тело раскрылось для него, и его бедра идеально соединялись с моими с каждым толчком, ощущение нашего соития в идеальной гармонии усиливало мой голод. Он был воздух, и я глотала его, он был мне нужен, чтобы выжить.
Он громко пыхтел, пот лился с его лба, и я видела, что он сдерживался, хоть и предупреждал меня. Я впилась ногтями в его задницу и простонала:
— Джей. Сильнее. Грубее, — чтобы подстегнуть его. — Дай мне всего себя.
Это сработало.
Что — то в нем сорвалось, дверца клетки открылась, и вырвался дикий зверь.
Он набросился на меня с яростью, сжал мои бедра ладонями, как тисками, удерживая на месте, и кровать билась о стену. Где — то в комнате упала картина и разбилась. Простыни комкались за мной.
Есть занятие любовью, а есть голый секс. Я не знала последнее до этого момента, и что — то треснуло во мне, вырвался мой дикий зверь. Бессмертный и чистый.
И я была порабощена.
Я была такой же хищной, отчаянной и безумной.
Мои ногти скользнули по его спине, царапая до крови, и он прикусил мою шею так, что кожа порвалась. Мы были потными бешеными зверями, что врезались друг в друга в диком темпе.
Он схватился за изголовье кровати, подтянул нас, чтобы мы не упали, и я смотрела огромными глазами, как он навис надо мной, напряженный, блестящий от пота. Его лицо было чистой решимостью, он не унимался во мне.
Он мог оторвать изголовье, я успела подумать об этом, а потом мозг стал резиновым, мир заполнило тепло. Тело было близко к пику, и я замерла на миг перед падением, все во мне полыхало.
Еще. Еще. Еще.
Я притянула его ближе, впилась в него, требуя разрядки.
Дальше…
Я была искрой на фитиле. Я не могла управлять телом. Перед тем, как закрыть глаза, я увидела Джея. Он смотрел на меня в потрясении, может, с гордостью, будто видел то, чего не видели многие люди, будто это был метеоритный дождь на закате или рассвет на Эвересте. Он смотрел на меня, как на самое красивое в его жизни, как на то, что было его и всегда таким будет.
Оргазм стал сильнейшим, я закрыла глаза, по мне текла раскаленная лава, зажигая мою душу, и мои ноги дрожали, тело сотрясалось, и я была разорвана. Я была уверена, что мои куски были повсюду, что я взорвалась огненным конфетти.