— Да, да, простите, я несколько увлекся. Вы хотели знать, сколько именно посетителей мы ожидаем? Конечно, я могу ошибиться, но…
— Да, я проверю. Позднее, после официального открытия.
— Да. И еще, знаете ли, нам очень повезло, что оно состоится в субботу вечером. То есть до воскресенья официального вернисажа не будет. Короче, я предполагаю, мы соберем не меньше шести-семи тысяч посетителей. Вы наверняка считаете меня неисправимым оптимистом?
— Ничуть.
— Но человек, знаете ли, должен мечтать, — сказал Оберлинг, выпустил облако сигарного дыма и снова уставился на ее ноги.
— И выставка продлится две полные недели?
— Да.
— Хотела убедиться, чтобы не забыть упомянуть об этом в статье, — сказала Кэндейс и записала.
— А когда она должна появиться? — спросил Оберлинг.
— В понедельник. Через день после открытия.
— Чудесно, — заметил он. — А наша чаша простоит тут до шестнадцатого.
Это ты так думаешь — она едва сдержалась, чтобы не произнести этого вслух.
— А семнадцатого отправится в новое путешествие, — сказал он. — На родину, в Грецию. Спонсоры этой передвижной выставки явятся в понедельник и будут ее упаковывать.
— А где вы держите ее по ночам? — спросила она. — Это я так, из праздного любопытства.
— Не понял?
— Ну… ведь не станете же вы оставлять ее на ночь посреди комнаты, верно? Я имею в виду… этот стеклянный колпак, он подключен к сигнализации или нет?
Вот он, момент истины, подумала она. Давай же, отвечай, не тяни!..
— Вообще-то нет, — ответил он.
Прекрасно, подумала она.
— Но сам музей, разумеется…
— Само собой…
— А вот чаша…
— Да?
— Чашу помещают в сейф, когда выставка закрывается.
Черт, подумала она. Стало быть, придется работать медвежатником.
— Сейф?..
— Да, — кивнул он. — Ну, такой ящик на колесиках. А сами колесики — на шарикоподшипниках. И мы просто завозим эту тележку вниз, в хранилище.
Куда же это вниз, интересно, подумала она.
Оберлинг в разъяснения не вдавался.
— Скажите мне вот что, — начала она, выпрямила ноги, потом снова скрестила, уже по-другому. — Лично вы считаете, это действительно та самая чаша, из которой пил Сократ?
— А разве это имеет значение? — парировал он вопрос вопросом. — Главное — это, легенда. Сам сосуд, пусть даже принадлежавший к пятому веку до нашей эры и выброшенный тогда же на свалку, никакой денежной ценности, как вы понимаете, не имеет. Да и с чисто художественной точки зрения — тоже, поскольку в ту пору ничего примечательного в этом плане не производилось. Золотой век пришелся на два предшествующих столетия. Главное тут легенда, история… Та самая чаша, из которой пил сам Сократ. И это круто меняет дело, и получается, что подобная вещь может стоить целое состояние. Да, есть коллекционеры, готовые поубивать друг друга, лишь бы завладеть подобным раритетом. Вы это понимаете, мисс Хауэлл?
На секунду она забыла, что выступает сегодня под вымышленным именем.
— Поубивать? — расширив глаза, спросила она.
— Да, даже поубивать, можете себе представить, мисс Хауэлл! Человек может так возжаждать нечто, что способен ради этого убить себе подобного.
Секунду-другую ей казалось, что он вот-вот перелезет через стол и продемонстрирует свои слова на деле. Она поправила очки, снова выпрямила и потом скрестила ножки и изобразила легкое смятение.
— Можете себе представить, мисс Хауэлл?
Сигара пыхтела и извергала клубы дыма, точно вулкан, глаза его сверкали.
— Но тогда… Допустим, вдруг такой человек найдется… не полезет ли он в ваш сейф? — с самым невинным видом спросила она. — А кстати, где он находится?
— Никакой сейф не способен остановить подобного человека! — воскликнул мистер Оберлинг.
— Надеюсь, он находится у вас в укромном местечке?..
— А вы, я гляжу, любительница пошутить, — заметил Оберлинг и усмехнулся. — Я и сам обожаю разные укромные местечки… Так про что вы там спрашивали? Сейф?
— О Боже мой!.. — кокетливо и томно протянула она и снова шевельнула ножкой. — Нет, я ничего такого в виду не имела, — и она закинула ногу на ногу. — Просто я хотела… Хотела сказать, надеюсь, этот человек, который готов убить ради сокровища…
— Да, ради того, чтобы завладеть им. Просто владеть и даже не показывать никому другому. Сидеть и любоваться им в одиночку…
Глазами он так и пожирал ее стройную ножку, от щиколотки до бедра.
— Советую быть поосторожнее, — сказала она.
— В смысле?
— Ну, с этой чашей. Стоит убедиться, что сейф или это хранилище действительно надежное и безопасное место.