Идея заключается в том, чтобы убрать Кори со сцены действия, потому как он представляет собой нешуточную опасность. Он агрессивен, дик и необуздан. И в день ограбления, когда они с Джилл планируют украсть украденную чашу у ничего не подозревающего Джека, этого мистера Опытного Вора, играющего своими мускулами и размахивающего своим «вальтером», просто не должно быть рядом. Они не могут позволить себе так рисковать. Одно дело — похитить вещицу стоимостью два с половиной миллиона баксов у безработного дизайнера-неудачника. И совсем другое — пытаться отобрать ее у сильного мускулистого бандита, который, сидя за решеткой, наверняка научился разным хитрым и подлым приемчикам, чтоб защитить свою драгоценную задницу от покусительств самых разнообразных злодеев и ворюг, черных, белых и прочих. Мелани и Джилл ни в коем случае не хотели связываться с Эрнстом Коррингтоном. Нет, сестричка, ни за что и никогда! Мелани уже как-то связалась с ним, в постели, и до сих пор напугана до смерти. Нет уж, спасибо, увольте!
Возможность перемолвиться словечком наедине с Джеком представляется сразу же после того, как дружная троица кончила заниматься любовью — слишком мягкое, пожалуй, выражение для того, что они вытворяли в постели под огромным вентилятором, свисающим с потолка. В тюрьме Кори твердо усвоил одну очень важную вещь — нет ничего лучше, чем несколько затяжек хорошей сигаретой после драки или фундаментального траханья в задницу и прочие дырки. Однако здесь, на острове Санта-Лючия, в три часа дня десятого января мистер Хэджес вдруг выясняет, что ни у него, ни у мистера Бенсона нет ни единой сигареты. Что грозит нешуточными осложнениями, поскольку наш Кори — того типа мужчина, что не любит, когда его лишают каких-либо удовольствий и радостей жизни, маленьких и больших, не важно. И вот, получив от Мелани то, чего хотел, способом, сходным с тем, который он использовал в любовных играх с жалким испанским недоумком-опущенным, имевшим несчастье быть его соседом по камере, он, Кори, впал чуть ли не в истерику, обнаружив, что этот мерзавец Джек не удосужился запастись сигаретами. И вот он игриво предлагает Джеку сгонять за сигаретами в ближайший супермаркет, причем сию же секунду, пока они с Мелани будут принимать душ. Иначе, грозит он, он засунет в задницу Джеку ствол своего «П-38» и спустит курок. Но тут Мелани говорит: «Так и быть, слетаю за твоими гребаными сигаретами! Только не кипятись, а то яйца сварятся вкрутую!», ну, словом, нечто аналогичное. И тогда Джек говорит: «Я с тобой». Вот так и получилось, что где-то в начале четвертого дня они мчатся в машине по прямой, как стрела, дороге, залитой закипающим на солнце асфальтом, и обсуждают убийство.
— Что-то он меня беспокоит, — говорит для начала Мелани.
Джек лишь молча кивает.
Он за рулем. Она сидит рядом, колени упираются в приборную доску. Оба дымят сигаретами, поскольку ровно через пять минут после того, как они отъехали от дома, Мелани обнаруживает в «бардачке» измятую пачку «Мальборо». И ей кажется, что никогда еще в жизни сигарета не доставляла столько удовольствия. Есть нечто чертовски справедливое и даже возвышенное в том, что они сидят в машине и курят, в то время как Кори яростно мечется по дому, точно волк в клетке. И на губах ее играет подленькая и хитрая такая улыбочка.
— Как бы он не облажался. В ту ночь, когда нам предстоит работа, — добавляет она.
— Вот уж не знал, что и ты с нами, — говорит Джек.
— Ладно, перестань.
— Просто я хотел сказать, ты вдруг исчезаешь…
— Мама заболела.
— Мы звонили твоей мамаше раз сто. И там тебя не было. И что-то мне не показалось, что она больна.
— Ну, теперь ей гораздо лучше.
— А почему ты не отвечала на звонки?
— Была занята.
— Чем это, интересно?
— Соображала, как лучше провернуть дельце. Думала о том, как Кори облажался последний раз в Лос-Анджелесе. Только на сей раз это тебе не аптека, Джек. Это музей, где хранятся вещички стоимостью два с половиной миллиона баксов, вот.
— Знаю.
Джек призадумался.
С таким видом, точно и сам думал о том же.
— Он очень ненадежный человек.
Самая сдержанная характеристика.
Джек снова впадает в задумчивость.
— А с греком уже встречались? — спрашивает Мелани.
— Да, Кори.
— А почему не ты?
— Не я.
— И он уже что-то дал?
— Пока нет.
— Ты в этом уверен?
— Уверен. Если б Кори получил аванс, мы бы уже начали нанимать команду.
— И когда планируешь получить бабки?
— В данный момент наш грек уже выехал сюда из Гренады. Кори собирается навестить его, как только он приедет. Времени осталось в обрез. И грек это понимает.
— А разве греку не все равно, с кем он имеет дело?
Джек оторвал взгляд от дороги.
— Что ты имеешь в виду?
— Разве его волнует, кто именно будет красть для него чашу?
Взгляд снова устремился на дорогу.
— Я хочу сказать, он ведь не помолвлен с Кори, нет?
— Думаю, нет.
— Таким образом, команду может набрать кто угодно, верно?
Молчание.
Она не сводит с него глаз.
Джек по-прежнему смотрит через ветровое стекло на дорогу, руки крепко сжимают руль. Над дорогой дрожит раскаленный воздух. Время от времени, точно мираж, возникают и исчезают черные маслянистые лужи.
— Да, кто угодно, — нехотя произносит он наконец.
— Тогда это будем мы с тобой, — говорит она.
В рапорте Паркера, который он дал Карелле, значились имена, адреса и телефоны трех остальных участников драки в коктейль-баре. Тех самых ребят, которых официантка обозвала клоунами. Одного из них действительно звали Ларри, тут она не ошиблась. Правда, в рапорте было указано полное имя: Лоренс Рэндольф Родино, а также рабочий адрес: «Компания Андриотти по расфасовке мяса и мясных продуктов», дом № 1116 по Хэмптон-стрит. То есть где-то на окраине, в районе Квотер.
Короче, у черта на рогах, если ехать от 87-го участка, что на Гровер-стрит. Но, как ни странно, Карелла проделал весь этот путь без особых затруднений. На улицы вышла вся снегоочистительная техника, имевшаяся в городе, и они так и сияли чистотой, словно именно в таком виде собирались дождаться настоящего тепла. Мало того, дикторы, передающие прогноз погоды, настолько запугали людей, что многие не стали оставлять машины у дома, а потому и этой помехи на дорогах не было. Карелла припарковался в ряду грузовиков, с которых на специальные кары разгружали огромные и плоские мясные туши. И уже направился к входной двери дома под номером 1116, как вдруг его остановил какой-то мужчина в белом халате и белых перчатках и крикнул:
— Эй, мистер! Здесь парковаться нельзя!
— Полиция, — бросил через плечо Карелла и створил дверь.
Еще один мужчина в белом халате и перчатках остановил его на входе.
Прямо как в кино о Джеймсе Бонде.
— Чем могу помочь? — спросил незнакомец.
Карелла сверкнул жетоном.
— Полиция, — сказал он. — Мне нужен Ларри Родино.
— У нас зараженного мяса нет, — ответил человек в белом.
— Я не зараженное мясо пришел искать. Я ищу Ларри Родино.
— Дверь в конце коридора, — сказал мужчина. — У нас мясо чистое.
Карелла дошел до конца коридора и постучал в дверь, на которой не значилось ни имени, ни номера.
— Войдите, — ответил голос.
Карелла отворил дверь и в нерешительности застыл на пороге.
— Мистер Родино? — спросил он.
— Да. А вы кто?
— Я из полиции, — ответил Карелла и затворил за собой дверь. Потом подошел к столу и протянут руку. — Детектив Карелла, — сказал он. — 87-й участок.
— А я думал, личинками занимается участок 10, — пробурчал Родино.
— Нет, зараженное мясо тут совершенно ни при чем, — сказал Карелла.
— Тогда как вы о нем узнали?
— Я же смотрю телевизор… Я по другому делу. Хочу задать вам несколько вопросов о той драке в баре «Серебряный пони», двадцатого декабря.
Родино покачал головой.
— Вас интересует пушка, верно? — спросил он.