– А разве не он ее послал? – заговорила я его же стилем.
– Ты че?! Он за ней еще месяц бегал, а она ни в какую. Гадина ненасытная! Я тогда ваще за него переживал, думал, руки на себя наложит. Говорю, найди нормальную бабу! Тебе это – два пальца об асфальт. А он присох к этой, как придурок. Хорошо хоть на похороны пришла к нему. Это я ей сказал. А так бы и не узнала ни хрена. Букет роз приперла и ушла сразу. На кладбище не поехала.
– А машина у нее есть? – уже не особо интересуясь личностью Марины Каравайцевой, спросила я.
– Есть. Я, кстати, когда она пуфик с доставкой заказала, прям охренел! У самой тачка под ж… а она доставку просит. Это все от понтов ее великих!
– А вдруг ей Аркадий очень понравился, и она специально так сделала? Если захочет, найдет ее по адресу, а навязываться напрямую Марина не решилась, – рискнула предположить я.
Спесивцев некоторое время переваривал услышанное, а затем хмыкнул:
– Ха! А правда! Вполне. Я как-то не подумал о таком. Вот говорю же, что все бабы б…! М-да, точно. Эх, жаль, Аркашка тогда тоже не додумался до этого. Решил, что сам на нее охоту устроил. Ну ты даешь, подруга! И правда детектив. – Он впервые за то время, что сидел в машине, посмотрел мне в глаза. С уважением.
– Какая марка тачки у нее? – с достоинством выдержала я его пьяный взгляд.
– Ай, «девятка» обычная. А понтов, как на «мерсе».
– А у тебя? – как бы между прочим спросила я. – Надеюсь, как раз «Мерседес».
– У меня тоже наша, «четырнадцатая» модель, – без особой гордости ответил Алексей, уронил на себя пепел сигареты, но не придал тому значения.
Я сделала вид, что тоже не обратила на это внимания, и спросила его о Маргарите Постниковой.
– А, эта! Так это ваще дура набитая!
– Почему?
– Как почему? – искренне удивился Алексей. – Притащила его жить к себе, а там такая же дура, мамочка ее. Аркашка целых два года этой пытки выдержал. Но когда Ритка заявила ему, что беременна и хочет рожать, его терпение лопнуло. Он тогда ко мне пришел сам не свой, за голову держится. Что, мол, делать-то, говорит? А я ему сразу так: «Да беги ты оттуда, пока эти бабы тебя не угробили совсем! С чего ты вообще взял, что ребенок от тебя?» Он за эту мою идею как за спасительную соломину ухватился. Может, и правда, говорит, не признавать ребенка? Мне и мать так советует. А я про че талдычу? – говорю! Так вот другана и спас, можно сказать. А Ритка так обиделась, что даже на алименты подавать не стала. А скорее всего, девчонка как есть не от Аркашки. Она девку родила. Представляю себе, как бы он жил в этом бабьем царстве. С ума сойдешь! В общем, вовремя ноги сделал.
– Так, ясно. А как обстояли дела с Лидией Москвиной?
– Да с этой-то все более-менее. Только скучно ему с ней, конечно, было. Медсестра в больничке, где его мамаша работала. Она их и познакомила. Зато Лидка без царских запросов. Максимум – в кино на «Аватара».
– У него с ней были доверительные отношения?
– Это в смысле трахались?
– В смысле духовного общения. Аркадий мог ей доверять какие-нибудь секреты, тайны? – пояснила я.
– А-а, в этом смысле, – усмехнулся он, немного конфузясь. – Это вряд ли. Он в основном все тайны только мне доверял. Мы ведь с детства с ним друганы были. Помню вот, вышли со школы… А нет, сбежали тогда с физики. Да. На задний двор пошли курить и помозговать, куда дальше двинем. И тут Аркашка прям у себя из-под ног кошелек подбирает! Смотрим содержимое, там денег достаточно. «Во пруха! – говорю. – Давай махнем в «Ледок», пивка там, курева купим, закутим, одним словом». А он какую-то визитку оттуда вынул, почитал: «Не, – говорит, – давай лучше вернем хозяйке. Тут адрес есть и телефон». Дурак, что ль? Еле уболтал не относить. Эх, покутили тогда на славу! Но договорились: никому ни слова. С тех пор так и пошло – доверие друг другу полное.
– Замечательно. Тогда скажи, Алексей, в последнее время он доверил тебе что-то, что, по-твоему, могло угрожать его жизни? – прямо в лоб спросила я. – Есть ли у тебя какие-нибудь подозрения, что с Аркадием произошел не просто несчастный случай?
При этом вопросе Спесивцев явно занервничал, снова выглянул в окно, покрутил головой, оглядывая опустевшую улицу, смачно сплюнул, сделал последнюю затяжку, бросил сигарету и как-то быстро и фальшиво залепетал, почти скороговоркой:
– Ниче, ваще ниче. Ничего не доверял. Я ничего не знаю. И даже не предполагаю. Понятия не имею ни о чем. Ладно, пошел я. А то баба моя беспокоиться начнет, – и он стал шарить по дверке, пытаясь нащупать ручку.
– Да погоди, – остановила я его. – Давай подвезу. Так быстрее будет.