Черт.
Она замахнулась, чтобы ударить, и я нырнула, чтобы прикрыть левую сторону ворот. Весь стадион затаил дыхание, когда футбольный мяч пролетел по воздуху. Я правильно угадала направление, но она пнула его выше, чем обычно. Время замедлилось еще больше, и я могла представить себе мяч, скользящий мимо меня в ворота. Когда мяч пролетал надо мной, я изо всех сил потянулась вверх. Мяч задел кончики моих пальцев, перелетел через белую перекладину и приземлился за пределами поля.
У меня был мимолетный момент внутреннего торжества прямо перед тем, как мое тело ударилось о землю и боль пронзила меня.
Все побелело.
Ужасно больно.
Это было самое острое ощущение, которое я когда-либо испытывала. Оно вызвало тошноту у меня в горле и затуманило мир вокруг меня. Я зажмурилась и рухнула обратно на газон, раскачиваясь вперед-назад, прижав запястье к груди. Слова проклятия сорвались с моих губ, но я их не расслышала. Я придерживала свое запястье и пыталась сдержать рвоту, но это было бесполезно. Боль так крепко сжала меня, что я ничего не могла увидеть.
— Энди! — крикнула Кинсли. — Энди!
Я открыла глаза и увидела, что она склонилась надо мной, обеспокоенная, но слишком счастливая, чтобы стереть улыбку с лица.
— МЫ ПОБЕДИЛИ! ТЫ СДЕЛАЛА ЭТО!
Бекка шла прямо за ней, и вместе они попытались взять меня под меня руки, чтобы помочь мне встать. Я плакала горючими слезами, которых не замечала, пока они не начали скатываться с моего подбородка и падать на мою вспотевшую майку.
— Ребята, я думаю… — я попыталась выговорить слова, но запыхалась и испугалась.
Я не могу…
Если бы я сказала вслух то, о чем думала, это стало бы реальностью.
У меня сломано запястье.
Конец.
Моя олимпийская карьера окончена.
Я помнила обрывками, как покинула поле. Врач осмотрел мое запястье в раздевалке, осторожно сняв ленту, так что синяки, спрятанные под ней, наконец, увидел тренер. Запястье выглядело плохо, черно-синее и намного хуже, чем до игры.
Тренер Декер пришла в ужас.
— Так было до сегодняшнего дня? — она запустила пальцы в волосы и потянула за пряди. — Такие вещи могут положить конец твоей карьере, Энди! Ты это понимаешь?!
— Я…
Мои объяснения были напрасны из-за её гнева. Она только что потеряла своего звездного вратаря. Моя команда пострадает. Конечно, мы устранили Колумбию, но у нас все еще оставались две важнейшие игры: полуфинал и финал. Конечно, у нас были запасные вратари в составе, но поскольку конкуренция становилась все жестче, наша защита не могла работать на резервном питании.
Доктор, я не расслышала его имени, а может, он даже не удосужился представиться, вытащил из кармана мобильник.
— Давай спустимся на рентген. После этого мы узнаем больше.
Рентгеновский кабинет был темным и маленьким. Техником была миниатюрная девушка, которая говорила на ломаном английском и пахла розами. Она заставила меня подставить запястье под рентгеновский аппарат, и когда поправила его, ее темные глаза посмотрели на меня с жалостью.
— Больно?
Я знала, что они должны были получить правильный угол, чтобы увидеть полную картину повреждения.
— Немного, но я в порядке, — солгала я сквозь стиснутые зубы.
Кинсли и Бекка ждали вместе со мной в кабинете врача, пока рентгенолог осматривал снимок. Первые несколько минут мы сидели в тишине, слишком взволнованные, чтобы вести светскую беседу.
— Твоя мама звонила без остановки. Ты хочешь ей перезвонить? — спросила Кинсли, держа в руке мой телефон.
Я покачала головой, не сводя глаз со стены за столом врача. Это было то место, где должен висеть диплом, но кабинет был временным, и доктор вернется в Соединенные Штаты после окончания Олимпийских игр. Нет необходимости в дипломе.
— Все будет хорошо, — сказала Бекка.
Я проигнорировала ее. Если у меня сломано запястье, то все кончено. Олимпиада, Рио, футбол — все это. Я была хороша, но, если не была в форме, меня можно было заменить. Это было так просто.
Через несколько минут доктор постучал в дверь и вошел в кабинет.
— Энди, у нас есть хорошие и плохие новости, — сказал он, обойдя вокруг стола и бросив передо мной мой рентген. Он сразу перешел к делу, никаких любезностей или рукопожатий, я это ценила.
— Твое запястье не сломано.
Кинсли, Бекка и я испустили коллективный вздох, как будто это было поставлено заранее.