— Вы садитесь, — вежливо пригласила его мама. — И покажите вашу осетрину.
Голубоглазый сел, развязал мешок, вынул оттуда брикет белого мороженого филе, завернутый в целлофан, и положил его на стол.
Все с восторгом склонились над куском осетрины. Мама потрогала ее пальцем. И все потрогали.
— Никогда не видела осетрину в таком прессованном виде, — сказала мама.
— Спрессована и заморожена для лучшего хранения, — сказал голубоглазый. — Уж вы не сомневайтесь, товар высший сорт!
— Почем? — спросил папа.
— По шести рублей за кило.
— Однако!
— Так осетрина же! Она так и стоит.
— Будем брать? — спросила мама у папы.
— Конечно, — кивнул он. — Это же редкость. Давно уже не едал осетринки…
— Надо Ключевика позвать, — сказала мама. — Может, он тоже возьмет.
— Правильно, — поддержал ее папа. — Обрадуем старика… А я позвоню кое-кому из знакомых, если они захотят, то возьмем и на их долю. Вы согласитесь минут десять подождать? — обратился он к голубоглазому. — Может, мы у вас побольше возьмем.
— Да с превеликим нашим удовольствием! — любезно откликнулся тот. — Хоть и дел невпроворот, продохнуть некогда, но не могу отказать…
— Спасибо, — сказал папа и пошел звонить. Тем временем мама привела Старика-Ключевика: он тоже выразил желание купить осетрины.
Тут вошел папа.
— Я дозвонился Петровым, Ивановым и Сидоровым, — сказал он весело. — Они очень обрадовались. Просят взять им по килограмму. Итого три! А мы сколько возьмем?
— Я думаю, полтора, — сказала мама. — Или даже два.
— Правильно, — согласился папа. — Праздник так праздник!
— Еще мне килограмм, — сказал Старик-Ключевик.
— Три плюс два — пять… плюс один — шесть!
— Это тридцать шесть рублей! — воскликнула мама. — Нам надо отдать тридцать… У меня таких денег нет!
— Вы не беспокойтесь, — сказал Старик-Ключевик. — Я вам дам.
— Мои знакомые сейчас приедут и отдадут, — заверил его папа.
— Не сомневаюсь, — улыбнулся Старик-Ключевик и пошел за деньгами.
— Ну, как мы поддерживаем ваш план? — спросил папа голубоглазого.
— Молодцы, — радостно ответил тот.
Он стал выкладывать на стол расфасованные куски рыбы, все аккуратно завернутые в целлофан.
— Тут везде указаны вес и цена, — сказал он. Мама взяла бумагу и карандаш, все подсчитала, потом пришел Старик-Ключевик с деньгами, их вручили голубоглазому, и он, довольный, поднялся с табуретки.
Старик-Ключевик, папа и мама с благодарностью пожали ему руку.
— Еще приносить? — спросил гость.
— А как же! — сказал папа. — Заходите… Когда он ушел, мама сразу же принялась за готовку.
— Будем сегодня обедать пораньше, — сказала она. — Так хочется осетрины! Что будем: уху варить или жарить?
— Уху варить! — весело сказал папа. — И жарить! С картошечкой! Сегодня у нас будет пир горой!
Старик-Ключевик тоже пошел готовить свой «пир горой». А вскоре приехали папины знакомые и радостно взяли свою долю. Я тоже заехал в квартиру-108 за осетриной — папа выделил мне из своих запасов полкило. Все участники этой операции СМО (так назвал ее папа, почему, вы узнаете ниже) весело колдовали на кухнях в предвкушении праздничного обеда: и Петровы, и Ивановы, и Сидоровы, и Старик-Ключевик, и мама в квартире-108, и я у себя дома…
Когда у мамы сварилась уха, а на сковородке коричнево зарумянились аппетитные куски рыбы, она позвала на кухню папу.
— Попробуй-ка уху, — сказала она показавшимся папе странным голосом. — И жареное… как оно тебе?
Папа отведал ложку ухи, потом жареное.
— Как тебе сказать, — произнес он медленно, — вкус странноват…
— Вот и я думаю, что странноват, — растерянно пробормотала мама. — С запашком… и мясо слишком белое. И посмотри: на ухе совсем нет блестков жира…
Папа пригляделся к ухе, отведал еще ложку, потом достал из ухи кусочек рыбы и тщательно прожевал. По мере того, как он жевал, лицо его становилось все более мрачным.
— Треска это! — воскликнул папа. — Треска, а не осетрина! Обманули нас, как последних дураков!
— Я всегда говорила, что нельзя покупать у случайных людей, — прошептала мама, опускаясь на табуретку.
— Говорила, говорила! А сама только что сказала: «Два кило»!
— Но ты же велел брать…
Тут позвонил Старик-Ключевик: он стоял на пороге квартиры-108 в полной растерянности.
— Товарищи, это треска! — прошептал он дрожащими губами.