— Ну, как недавно… Месяца два назад, наверное. Вернее, я ему звонила. Хотела пообщаться, но он был как всегда груб, потому я и бросила трубку первой. Но… Я даже подумать не могла, что он не в Австралии.
Мина показала родителям мобильник, чтобы те сами убедились: разговор с Ронином действительно был два месяца назад. Номер был точно его, не другого оператора. Ханна и Рен обеспокоенно переглянулись. Ронин мог влипнуть в какую-нибудь неприятную историю, а сбежал из-за страха наказания…
— Что теперь делать? — спросила Мина. — Как бы мы не ругались, но Ронин всё ещё часть нашей семьи. Нам нужно найти его. Вдруг ему нужна помощь?
Рен сказал:
— Сомневаюсь в этом, но да, найти его действительно нужно. Хотя бы чтобы узнать, жив он вообще или нет.
— Ты думаешь, что…
— Да, Мина, я допускаю, что он может быть уже на том свете, — подтвердил подозрение дочери Тао. Увидев её чрезмерно взволнованный вид, мужчина обнял Мину и поспешил успокоить её:
— Но ведь я только допускаю. Конечно же, я надеюсь, что Ронин в порядке и жив-здоров, просто мы ему так надоели, что он решил самовольно уйти в отпуск на неограниченное время.
— Хотела бы я, чтобы это было правдой.
— Мина, Ронин точно ничего не говорил тебе о своём местоположении? — уточнила Ханна. Мина отрицательно помотала головой:
— Нет, ничего. В тот раз он спрашивал меня только о причине моего звонка. Я позвонила ему рано утром.
Взрослые глубоко задумались. Куда мог подеваться старший сын из нового поколения шаманов рода Асакура? Ронин всегда был очень скрытен, и сейчас это значительно усложняло поиск его возможного местонахождения. Ханна винила себя, ведь в детстве Ронин не был таким — он был обычным ребёнком, открытым и жизнерадостным. Скорее всего, иногда она была слишком строга с ним.
Рен тоже винил себя в том, что стало с Ронином. Наверное, когда-то он перегибал палку в попытках его воспитывать, но он часто забывал, что Ронин ему не родной сын и что он помнит своего отца. Тем не менее Рена очень задевало, когда пасынок начинал говорить что-то в духе «ты мне не отец и не имеешь права меня воспитывать». Пора бы привыкнуть — это продолжается уже десять лет, но Рен искренне хотел стать для Ронина настоящим папой. Жаль, что этого не получилось.
Мина наблюдала за родителями. Те резко погрустнели, и девушка поняла, что они обвиняют себя в возможной излишней жёсткости по отношению к Ронину. Но Мина не разделяла их огорчений: Ронин часто сам нарывался на конфликты, а потом упрекал родителей в том, что ему достаётся недостаточно любви и внимания, что их с Миной любят неодинаково, что Мину всегда любили больше.
Конечно же, это было не так. Просто Мина была более ласковой и дружелюбной, всегда тянулась к родителям. Даже в сложные подростковые годы. Даже когда она узнала, что Рен — не родной её отец, это не повлияло на её отношения с ним. Она, естественно, пообижалась немного, мол, могли бы и раньше об этом рассказать, но когда поняла, что родители боялись, что в более раннем возрасте она бы не поняла, Мина успокоилась и решила жить дальше, как будто ничего не случилось. Когда мама задала ей вопрос «стала бы ты любить своего папу меньше, если бы узнала, что он твой неродной папа?», Мина глубоко задумалась и ответила отрицательно. Ведь он всегда заботился о ней, обожал её, не давал в обиду, делал всё, чтобы она была счастлива. Бесспорно, у неё самый лучший отец, пусть даже неродной. А вот Ронин так и не смирился с тем, что теперь в их семье новый папа. Он по-прежнему считал, что мама просто нашла замену погибшему отцу и забыла о нём. Но Ханна никогда не забывала и не переставала любить своего первого мужа и всегда вспоминала о нём с теплотой.
— Мам, пап, да ладно вам, — поспешила успокоить родителей Мина. — Вы не виноваты, что Ронин вырос таким. — Она обняла сначала мать, потом отца, затем их обоих. Потом Мина проделала то же самое с бабушкой и дедушкой. — Мы найдём его.
— Нет, Мина, мы найдём его, — возразил отец, делая акцент на местоимении «мы». — Без тебя. Это может быть слишком опасно.
— Ну папа! — возмутилась Мина, но остальные родственники разделили точку зрения Рена. Мина надулась и, не говоря больше ни слова, ушла в свою комнату. Кейко вздохнула и отправилась в кухню делать чай. Микихиса посмотрел на Ханну и Рена и успокоил их:
— Ничего, подуется и перестанет.
— Мы точно так же думали о Ронине, — с горечью в голосе отозвалась Ханна. — Микихиса-сама, я понятия не имею, что произошло с моим сыном, что сделало его таким. Таким… монстром. Вы уж простите, что я так о своём потомке, но иначе я не могу это назвать.
— Ханна-сан, вашей вины тут нет, — заверил невестку Микихиса. — И вашей тоже, Рен-сан. Ронин всегда был мальчиком с характером, ничего удивительного, что он так себя ведёт.
— Но пубертатный возраст давно закончился, Микихиса-сама, разве нет? — спросил Рен, его взгляд потускнел. Ханна положила руку ему на плечо, и Тао осторожно погладил её ладонь. Микихиса тяжело вздохнул:
— Закончился, но этот своеобразный протест вполне может быть следствием полученной в детстве психологической травмы. Ронин был очень привязан к Хао, поэтому болезненно перенёс его гибель. Я понимаю Ронина — когда его отец умер, ему было четыре года, а в этом возрасте дети уже начинают понимать, что к чему. Я не оправдываю его, но если мы найдём Ронина, то, может, нам стоит собраться всем вместе и спокойно обо всём поговорить? Обсудить, что да как. Может, Ронин захочет поговорить с кем-то из нас с Кейко. Он давно у нас не был, вероятно, он будет не против.
Ханна и Рен с сомнением переглянулись. Затем Рен сказал:
— Боюсь, уговорить Ронина на спокойную беседу даже тет-а-тет будет непросто. Он никогда не любил говорить по душам.
— Но попытаться стоит, — заметила Ханна. — Всё-таки Ронин — наш сын и часть клана Асакура, а значит, мы должны сделать всё возможное, чтобы помочь ему разобраться в себе.
Микихиса склонил голову и произнёс:
— Ваша правда, Ханна-сан.
***
Заброшенный дом в одном из токийских пригородов внезапно начал кипеть жизнью. Туда вселились новые жильцы — женатая парочка людей средних лет. Выглядели они мило, но вели себя странновато для классической семьи японцев: если по традициям в Японии глава семьи — мужчина, то тут главной была женщина. По мужу было видно, что он боялся свою жену, однако изо всех сил старался не показывать этого.
— Великолепное местечко, — заметила женщина, бросая чемоданы в коридоре и направляясь на разведку. — Молодец, Джеминг. Я знала, что в поиске необитаемых домов тебе нет равных.
Мужчина улыбнулся:
— Спасибо, Лилинг. Рад стараться для тебя. С чего начнём нашу новую жизнь?
Лилинг критически осмотрела комнаты и покачала головой:
— Нет, так дело не пойдёт. Джеминг! Нам нужно срочно сделать тут ремонт!
— Ремонт? — удивился Джеминг. — Срочно? Как срочно?
— Срочно, то есть сегодня, балда, — сказала женщина. Увидев ошеломлённый взгляд мужа, она закатила глаза:
— Хорошо, не сегодня. Но за эту неделю мы точно должны тут обосноваться. Так, вот тебе список необходимых материалов. — В руках Джеминга оказался длинный список того, что надо купить. — Тут неподалёку есть хозяйственный магазин и супермаркет. Твоя задача — купить всё для ремонта и чего-нибудь на ужин. А я пока постараюсь отмыть тут всё остатками моющих средств, что у нас с собой.
Джеминг тупым взглядом таращился в огромный список и обалдевал. Ему это всё придётся нести на себе? Лилинг, видимо, растолковала его молчание по-другому, потому что прикрикнула:
— Чего стоишь?! Иди давай, а то до закрытия не успеешь!
— Уже бегу, дорогая! — Через несколько секунд Джеминга и след простыл. Лилинг с удовлетворением осмотрела своё новое жилище и начала мечтать. Они с мужем много странствовали и вот наконец нашли идеальное место, чтобы осесть. Лилинг никогда не любила мегаполисы вроде Токио, а потому пригород столицы был наилучшим вариантом для неё: вроде и от большого города недалеко, а вроде и не сам мегаполис.