Местные власти изображали бурную активность в поисках исчезнувших горожан, но ни одного на памяти Никиты так и не было найдено. Жаловаться тут было не принято. Поэтому все молчали и продолжали молчать.
Пройдя метров сто от бара, Никита увидел, как ему навстречу бежала девушка, обмотавшаяся шарфом и потупившая взгляд. Это была Лена. Никита работал с ней в местной библиотеке.
– Лен! Привет! Ты куда так спешишь? – Никита попытался привлечь внимание Лены, но девушка не сбавляла темп, продолжая идти на грани с короткими перебежками. – Лен? Лен!
– А… Прости. Привет, – не поднимая глаз, Лена выпалила отстранённое приветствие и пошла дальше.
Голос её звучал с надрывом, пронизанный еле уловимыми всхлипами. Никита хотел было крикнуть ей что-то, но девушка уже растворилась в хлопьях начинающейся снежной метели.
– Эээ! А ну сдрысни, малец! – обернувшись, Никита врезался в идущую ему навстречу кучку весёлых и несколько нетрезвых людей. Местная охрана. Частники, считающие себя здесь привилегированной кастой, на особом счету, практически богами, ведь именно их контора, наряду с военными, отвечает в этом городе за обеспечение безопасности и конфиденциальности «внутрянки» всех важных городских предприятий и объектов.
Один из компании, самый отбитый, судя по внешнему виду и отпечатанной «пятерне» на щеке, решил проучить возникшее у них на пути препятствие, схватив Никиту за куртку. Другой, из его товарищей, что потрезвее, положил руку на плечо жаждущего немедленного правосудия:
– Успокойся. На сегодня хватит соплей уже. С ним в другой раз разберёмся.
На этом охранники расхохотались и под громкие крики продолжили своё шествие, финальной точкой которого стала дверь бара. Никита же решил не испытывать судьбу и поспешил домой.
Подобные стычки происходили довольно часто. Но за пределы действующих лиц эти конфликты не вытекали. О таком – либо не распространялись, либо человек попросту пропадал. При всём этом «Таёжный искрень», местная и единственная городская газета, предпочитала игнорировать в своих новостных сводках коллизии данного рода. В Североуральске-19 не было места преступности, не было шанса на расшатывание стабильности и сплочённости горожан. В этом городе все были счастливы.
За чередой размышлений и воспоминаний Никита не заметил, как подошёл к своему дому. Старая деревянная четырёхэтажка, родом из несуществующей нынче страны, построенная несуществующими более людьми. Оставались ещё в городе старожилы, смутно помнящие эпоху расцвета Североуральска. Один из таких «скрижалей» истории как раз стоял около подъезда и выискивал в мусорной урне нечто крайне ценное, близкое сердцу и питательное для желудка.
– Эм… Привет, – отец учил Никиту быть вежливым по отношению ко всем слоям общества, но тут что-то пошло не так и «слой» общества вежливость не оценил.
– Моё! Не дам! Моё! Я нашёл… Коля нашёл. Моё! – в руках старика Никита заметил хорошо знакомый ему предмет, небольшую коробочку. Отцовская. Парень с озлобленностью подлетел к урне и вырвал из цепких лап ценную памяти вещь.
– Ишь, мелкий ублюдок! Справился со стариком, да? Мало тебя пороли в детстве, засранец… – канонада проклятий и ругательств полетела в сторону Никиты, но ему было плевать. Сжав в руках отцовские воспоминания, парень поднимался домой.
III
Шлейф алкогольных паров встретил Никиту на пороге квартиры. Из дальней комнаты раздался звук битого стекла, сменяемый криками матери.
– Мам? Всё в порядке? Я дома, – ответа не последовало. Лишь тихий плач и дребезг посуды.
Пройдя вглубь квартиры, Никита увидел картину уже знакомую ему, но от этого не ставшую приятной. Мать стояла на кухне, шатаясь, словно пшеничный колос на ветру. В одной руке у неё была бутылка дешёвого вина, в другой – тарелка, взорвавшаяся, спустя мгновение, десятком мелких осколков от удара о стену.
– Ненавижу! Ненавижу! Этот город… И его! Ненавижу их всех!
– Зачем выбросила коробку? – Никита спокойно подошёл ближе.