-Ты не можешь оставить меня с этим одну, – пристально глядя на Рому, прошептала Полина, – я хочу узнать: как это будет? Что означает - быть твоей? Хочу твоих поцелуев, хочу твоих объятий, хочу твоей нежности, эгоистично, знаю... ты скажешь: я никогда этого не хотела.
Девушка вернулась к кровати, подвинула стул поближе и взяла руку мужа в свою:
– Позволь мне побыть хоть чуть-чуть эгоисткой, ты всегда говорил, что мне это идет, – мимолетная улыбка вновь тронула плотно сжатые губы, – а еще я хочу, чтобы ты видел, как наш сын пойдет, он уже пытается говорить. Сегодня Егор Владимирович, твой доктор, сказал, что ты вышел из комы. Поначалу он сомневался, но потом пригласил меня в свой кабинет и все объяснил. Просыпайся, родной, знаю, я никогда не говорила тебе таких слов, но я хочу их говорить. Елизавета очень переживает, не надо больше пугать нас. Я поняла все, что должна была понять. Страшно признать, каким способом мне это удалось....
Этот голос, он слышал его сквозь боль и слепящий мрак, знакомый и нужный, но раньше он был иным. В том нет никаких сомнений, раньше в нем не было и капельки теплоты... а сейчас он звал его, звал назад, умолял возвратиться. «Зачем? – неосознанно возразил Роман, – в этом нет смысла, нет смысла идти от боли к боли». «Я так хочу», - ответил голос, властно и одновременно просяще. Уступая ему, сдаваясь, молодой человек ощутил: как темнота, окружавшая его, рассеивается. Веки болели и будто бы налились свинцом, а еще возвратился страх, страх острыми когтями впивался в него, только пути назад уже не было, оставалось лишь подчиниться.
Ресницы дрогнули, размыкая пелену забытья, снаружи сквозь них хлынул яркий почти непереносимый свет, вместе с ним усилились боль и отчаянье. И в тот миг, когда он готов был отдать все, лишь бы избежать этой новой пытки, его ищущий взгляд выхватил из пустоты ее лицо. Оно склонилось над ним, и зовущий голос, с затаенной ранящей лаской, тихо проговорил:
-Добро пожаловать, родной.
Прохладные губы коснулись пылающей кожи. Боль отступила, забирая с собой холод и страх, оставляя взамен ее сияющий взор. Но силы держаться за него, у Романа пока не было.
-Прости, – еле слышно проговорил Рябинин.
Веки слипались и тяжелели, независимо от его желания остаться с ней, не расставаться с ее манящей улыбкой.
-Не бойся, это просто действие лекарств, ты поспишь и все пройдет, спи, я буду рядом.
«Это странное чувство, оказывается, имело название», – подумал Роман, проваливаясь на этот раз просто в глубокий исцеляющий сон.
2 месяца спустя.
Стоя посереди своей спальни, убранной в нежно-сиреневых цветочных тонах, Полина смотрела на подругу почти с отчаяньем:
-Что мне делать, Маш? Что мне теперь делать? Егор предупреждал, что могут возникнуть разного рода осложнения, но такого я как-то не ожидала....
-Ты сегодня замечательно выглядишь, – мягко проговорила Мария, – Роме безумно понравится, я уверена.
-Ты думаешь? – Поля рассеянно бросила взгляд в большое напольное зеркало, стоящее рядом с туалетным столиком. Нежная, карамельного тона, блузка и белые кашемировые брюки и впрямь несказанно ей шли, волосы рассыпались по плечам сверкающим каштановым водопадом.
–Господи, о чем это мы?
Она все никак не могла привыкнуть к профессиональной манере подруги - перескакивать с одного на другое, внезапно меняя тему разговора. Переключение внимания, так, кажется, она называла этот прием.
-Опять ты за свое? – наигранно сурово нахмурив брови, вопросила Полина.
Маша довольно улыбнулась в ответ.
-Мой метод всегда действует безотказно. Успокойся, родная, я знаю: это прозвучит несколько странно, но сейчас ничего делать не нужно, просто расслабиться и ждать.