Роман на минуту замолчал, пытаясь заставить себя все же довести начатое до конца. Тем временем Полину уже не спасало собственное молчание и неподвижность, за которыми она спряталась, как за щитом. Но пошевелиться девушка все равно не могла, оставляя себе крохотную наивную иллюзию: если сидеть тихо, может и беда пролетит мимо, как в детстве, почти не ощущая, что по щекам непрошенно покатились первые соленые капли.
-Я влюбился в тебя с первой минуты, как увидел, – неожиданно резко выдохнул Роман, – ты спускалась по лестнице в вашем доме, на тебе был тот по-детски милый сарафанчик в цветочек, и первое, что мне пришло в голову….
Глаза Полины расширились от изумления, смешанного с невероятным облегчением, и она в ту же секунду поняла, чего ему стоит подобное признание.
-Рома, – начала было девушка.
-Я не имел права ломать тебе жизнь ради проклятого наследства, – не обращая внимания на ее попытку, продолжил Рябинин, – но я это сделал. Сделал и поступал так постоянно. Я вел себя, как бесчестный негодяй, впрочем, я им и был!
-Что ты говоришь? – Поля снова попробовала облегчить ему этот трудный разговор, но Роман не принял ее попыток.
-Я говорю правду, я превратил твою жизнь в бесконечный нелепый кошмар из ссор, недопонимания, обид и разочарований. Мне нет оправдания, кроме того, что я тебя действительно любил, любил тогда, люблю сейчас и буду любить всегда.
-Я ….
-Но мне не нужна твоя жалость, Полина, – быстро закончил Рома, – не нужна твоя дружба, не нужно твое сочувствие. Я благодарен тебе за то, что ты была со мной эти дни. Ты даже не представляешь, как я тебе за них благодарен. Только давить на тебя и принуждать к чему либо я больше никогда не буду.
-Вам не нужна моя жалость, господин Рябинин? – возмущение, явственно прозвучавшее в голосе жены, заставило его поднять наконец глаза. И серая голубизна опрокинулась в расплавленный янтарь. – Не нужна моя дружба? Ну что-ж, тогда тебе будет интересно узнать, что я совершенно не нуждаюсь в твоей благодарности, – немного нервно закончила девушка.
Однако Рома почти не слышал произнесенных слов. Его потрясло то, что он видел в расширенных от слез прекрасных глазах женщины, сидящей напротив. Женщины, которая как раз в эту минуту легко соскользнув с кровати, оказалась рядом с ним. Руки Полины коснулись лица человека, чьи слова пронзили ее сердце сладостной дрожью, и теперь она хотела вернуть ему это ослепительное счастье.
-Если ты думаешь, что один виноват во всех наших проблемах и бедах, то очень ошибаешься. Мы оба вели себя как дураки, и все, что ты сказал мне сейчас, я могу повторить тебе слово в слово. Забудь о жалости и прочей ерунде! Я люблю тебя, – Полина касалась его лица быстрыми легкими поцелуями, похожими на невесомые крылья бабочки, – я люблю тебя, родной мой, хороший, люблю тебя, слышишь.
Не единожды ему говорили, что слова ничего не значат в любви. Но Роман никогда не был согласен с этим утверждением, равно как и понимал, что стена сомнений и недоверия рухнула. Его губы властно приникли к желанным устам любимой, руки запутались в ее волосах, и он медленно опрокинул Полину на теплый мягкий ворс пушистого ковра.
Луганский раздраженно швырнул на стол в своем кабинете серую пластиковую папку и потянул узел галстука, словно ему вдруг стало нечем дышать. Что-то подсказывало Дмитрию неприятную истину: временное приостановление всех операций по счетам, осуществленное налоговой службой, далеко не нелепая случайность, продиктованная встречной проверкой. Этот проклятый «Фаворит», все-таки следовало более тщательно проверять сделки по нему! Теперь, если копнут глубже, вскроется все, все недочеты и огрехи, без которых не обходится ни один бизнес. Но самое ужасное - может не получиться утаить последние операции по Янтарному. Тогда им не поверит даже Полина, не то чтобы следствие.
Господи, когда же все это кончится? Почему именно мы? Почему выбор пал на «Дар солнца»?
В глубине души он знал ответ на этот вопрос, то была плата за легкомыслие и желание показной крутизны. Слишком просто они заводили сомнительные связи и контакты, слишком бездумно выбирали себе партнеров, слишком быстро решали судьбу сделок за карточным столом в перерывах между бесконечными развлечениями. Один из таких случайных приятелей стал для Рябинина настоящей бедой.
Нить его размышлений прервала грубо распахнувшаяся дверь, Луганский резко развернулся, намереваясь дать наглецу соответствующую гневную отповедь, но так и застыл на месте от неожиданности. Прямо перед ним стояла женщина в строгом деловом костюме, с дорогим кожаным портфелем в руках, подтянутая, элегантная и до безобразия разозленная.