-Так, вроде все в порядке?
-Все замечательно, – Юля радостно улыбнулась. -Сегодня все пройдет так, как надо, не волнуйся.
Ольшанская окинула быстрым взглядом: широкие панорамные окна, с тяжелыми золотисто-бежевыми портьерами и нежным тюлем, диваны, в сливочно-бархатной обивке, тянущееся по всей зале, вдоль стены, и уютные полосатые подушки, исервированные столы, с высокими цветочными композициями по центру.
-Дай Бог, Юль, где мой пиджак и платок? – в тоне Маши скользнуло беспокойство.
-Вот, все здесь, ну, что: едем в церковь?
-Да, уже пора, – Мария вытащила из маленькой сумочки, усыпанной сверкающим бисером, мобильник и набрала номер, – Арсен, ты приехал? Ага, хорошо, мы выходим. Как договорились, сначала в особняк. Потом все вместе в храм.
Девушки быстро направились к выходу.
-А здесь кто из охраны останется? – оглянувшись, спросила Юля.
-Андрей внизу, сейчас они поднимутся.
-Маш, Сержу все таки пришлось уехать?
-К сожалению, мне пора привыкнуть, такая у нас жизнь.
-Не расстраивайся, это ненадолго, он скоро вернется.
-Я хочу, чтобы эта история окончательно завершилась. И мы могли пожить спокойно, хоть какое-то время.
Серж задумчиво вертел в руках карандаш, сидя в удобном кожаном кресле, в кабинете Ермакова. У него из головы не шла парфянская стрела, выпущенная напоследок Тумановым. Когда допрос подошел к концу, Паладин услышал весьма странную фразу, походящую на предостережение: "Ты не сможешь оберегать этого молокососа вечно, когда-то ему придется справляться с трудностями этой жизни самому, вот потом и посмотрим: чего стоит господин Рябинин".
Нить его размышлений прервала распахнувшаяся дверь, в которую вошел Ермаков, а за ним высокий синеглазый блондин, со странно знакомым лицом. Чуть больше минуты понадобилось Сержу, чтобы вспомнить: Москва, ночная трасса, случайная помощь от незнакомого человека.
-Если не ошибаюсь, Кирилл, – вставая, произнес Сергей, с оттенком легкого удивления в голосе.
-Не ошибаетесь, майор, у вас отменная память, – улыбнулся вошедший.
-Ну, ну, мальчики, – Ермаков прошел к своему столу, – официоз оставим для парадов, а пока, Серж, позволь представить тебе твоего непосредственного агента, которого ты уже видел в деле, пришла тебе пора - взять новую высоту.
-И это значит… - Савицкий дал крестному продолжить свою мысль.
-Это значит, что ты координатор операции в Лондоне и, позже, всех последующих. А Кирилл - исполнитель. Собственно говоря, в Англию отправляется он.
-Простите? Однако, мне кажется, что не мешало бы осуществить хотя бы подготовку.
-Он подготовлен Паладин, он был теневым участником комбинации, в его обязанность входило страховать тебя. И информировать о форс-мажорных ситуациях.
-Признаться, я не ожидал когда-либо встретиться вот так с моим лучшим информатором, – Серж слегка улыбнулся, – мне есть за что - быть тебе признательным.
-Я слышу это от Паладина? – Кирилл смотрел в глаза Савицкому прямо и искренне, не пытаясь хитрить.
-Нет, от своего координатора, –невозмутимо отозвался Сергей, – обсудим детали?
Петербург, залитый ярким солнечным светом, был прекрасен, чистый прозрачный воздух звенел, словно струна, летний день по капле растворялся в душе невесты и жениха, ставших сегодня мужем и женой перед Богом. После венчания, все поехали кататься по городу. А ближе к вечеру, их ждал гостеприимный персонал Баязета. Мягкий плеск воды возвещал о прибытии очередного гостя, причал, украшенный цветами, встречал родных и друзей, прибывавших, чтобы наконец отпраздновать этот долгожданный день для Ромы и Полины. Молодая женщина недоверчиво смотрела на себя в огромное зеркало, роскошной уборной, и невольно улыбалась. Платье, словно заключило с ней сегодня магический контракт на очарование. Тончайшие невесомые кружева спускались волнующей мягкостью, облегая грудь, и устремляясь в элегантные рукава, по шелковому розоватому бежу низа расстилалась легкая полупрозрачная тюль, в конце украшенная нежнейшей ручной вышивкой. Руки мужа обняли ее сзади за талию, и родной голос произнес где-то возле уха:
-Ты восхитительна, любовь моя.
Теперь в счастливом отражении их было двое. Между девочкой, согласившейся когда-то стать женой молодого честолюбивого бизнесмена, и чувственной женщиной, стоящей сейчас в объятиях самого желанного мужчины на свете, пролегла целая жизнь. Но гроза, отгремев, растворилась вдали неслышными раскатами, и на обновленном небосклоне вспыхнула сияющая радуга. Радуга их обретенной любви.