Карбонара удается мне процентов на пятьдесят. Я отвлекаюсь на разглядывание городских видов из окна на кухне и упускаю момент, когда нижний слой спагетти подгорает на сковородке.
Замерев на своем месте, я с замиранием сердца в грудной клетке наблюдаю за тем, как Алекс снимает пробу. Буквально на пару секунд его лицо принимает очень странное выражение, но он сразу берет себя в руки, а заодно и ворует у меня из-под носа предназначенную моему урчащему желудку порцию.
— Прости, Злючка, иначе я не наемся. А ты себе яичницу можешь сделать, хотела же.
Да что происходит?
В сковороде еще осталось немного, поэтому я быстро соскакиваю со своего места и тоже пробую пасту.
Боже, какой ужас!
— Да, малышка, моя жертва оказалась бессмысленной, — посмеивается Демидов со своего места. — Все-таки влюбилась в меня?
— У нас новый преподаватель по социологии. Очень красивый мужчина, с первой лекции покорил все женские сердца в аудитории, — отмахиваюсь я от Алекса, сплюнув отвратительно соленое варево на бумажное полотенце.
Это и правда невозможно есть. Я, кажется, умудрилась посолить все несколько раз, потому что один нахал постоянно отвлекал меня.
— Какую пиццу любишь, крольчонок? С морковкой?
— Очень смешно, — я оборачиваюсь и замечаю, что Алекс уже копается в телефоне. — Могу попробовать приготовить еще раз…
— Нет уж, у меня желудок в узел завернется опять ждать и разочаровываться. В следующий раз исправишься.
— Тогда я пойду? — с надеждой спрашиваю и тут же расстраиваюсь, когда Демидов, подняв взгляд на меня, отрицательно машет головой.
— Здесь останешься и будешь меня развлекать, пока заказ не привезут. Должна же ты как-то отработать три косаря.
— Полы заставишь голой мыть? — огрызаюсь. Честное слово, лучше бы он меня на счетчик с бешеными процентами поставил.
— Заманчиво. Но нет, они чистые. Массаж мне сделаешь.
— Не боишься, что я захочу тебя придушить?
— Вряд ли. Никитос сообщение прислал, что заедет, а так быстро спрятать труп ты не успеешь. Так что пошли, крольчонок, ждать пиццу и моего брата. Не дуйся, бука, это всего лишь массаж. Даже не эротический. Хотя если ты хочешь…
— Не хочу!
Алекс растягивается на животе и без футболки на диване, а я, воспользовавшись его инструкцией, с которой бесполезно спорить, забираюсь сверху. Сначала мне почему-то очень страшно касаться его, но после нескольких минут я втягиваюсь, вспомнив про его особенно раздражающие выходки.
Давлю так, что мне самой становится больно. Под шипение-рычание Демидова продолжаю разминать его бугрящиеся мышцы шеи, плеч и спины.
— Чаевые тебе не оставлю, — недовольно произносит разлегшийся подо мной нахал, когда я нахожу какую-то особенно чувствительную точку.
— Никто и не просит.
Первой приезжает пицца, и я заканчиваю со своей недолгой карьерой массажистки. Отмываю руки от масла, пока Алекс в полуголом виде встречает курьера.
Никита приезжает минут через десять, и нахал с взъерошенными волосами предупреждает меня, что нам снова придется вернуться к маленькому спектаклю, иначе брат может сдать его отцу. Со скрипом, но я соглашаюсь. Будет мое извинение за неудавшуюся карбонару.
Я жую пиццу, смакуя каждый кусочек, пока парни уничтожают треугольник за треугольником и рубятся в приставку. Примерно через час им надоедает, и картинка на экране с двумя какими-то дерущимися монстрами сменяется заставкой популярного сериала с белокурой девицей на драконе.
Где-то на второй серии мои веки тяжелеют, и я поддаюсь желанию закрыть глаза хотя бы на короткое мгновение. Возможно, я проснусь в своей постели, а события всех недавних дней окажутся всего лишь глупым сном. Я отменю свидание с Денисом и не попадусь на его крючок, не будет никакого счета в ресторане и Демидова, заплатившего за меня…
— Тихо ты. Не видишь, Леська уснула?
— Все-все, теперь заметил. Меня Эля ждет, так что я погнал…
Глухой шепот врезается в сознание, я силюсь открыть глаза, но мне так мягко и уютно, что попытка проваливается.