Странно. Он пользуется почти таким же дезодорантом, что и Миша. Запах пота у них тоже схож. И для меня этот коктейль приятен. Волнующ. Знаком.
Я чуть отклонилась от Кирилла и посмотрела в его рассерженное лицо. Красивый! Мужественный. На отца очень похож, будь тот трижды неладен!
— Пойдем, приляжешь, — Кирилл повел меня к дивану, меня замутило.
— Погоди. Голова едет.
Я уткнулась лбом в грудь Кирилла в надежде на то, что головокружение скоро остановиться.
— Ты представляешь, что бы было, если бы меня здесь не было? Чтобы они с тобой сделали?
Кирилл с силой сжимал мои плечи, его голос звенел от раздражения, либо волнения, совсем как у отца.
— Думаю, нечего бы плохого, — хохотнула я. — Папе твоему ведь можно. Значит и мне тоже!
— Дура! Марина! Ты дура! Дура! — закричал Кирилл, встряхивая меня за плечи, его глаза снова полыхали как у демона.
— ДА, ДУРА! Дура! — закричала я, наконец выплескивая свое отчаянье, сдавливающее грудь огромным комом. — Потому что, я свои лучшие годы этой сволочи подарила! Я всю жизнь ему верна была! Предана. Он всегда был для меня самым лучшим! Другом, мужем! И мать, и отца мне заменил. Я верила ему, как в бога верят! И что теперь?! Кому я теперь нужна буду с двумя детьми?
— Мне! Слышишь! Ты мне нужна!
Слова Кирилла оглушили меня, я замерла от шока.
Он смотрел мне прямо в глаза и сжимал меня так сильно, что больно было дышать. Его губы были опасно близко. Я приложила немало сил, чтобы не дрожать в его руках.
— Пусти! Кирилл! Нельзя так! — прошептала я, севшим от волнения голосом.
— Он тебя не любит! Я люблю. Давно. Всегда, — шепот Кирилла заставил дрожать от постыдного возбуждения, а огонь в его глазах внушал страх.
— А я не люблю тебя! — я попыталась оттолкнуть мужчину, не вышло. Он, напротив, прижался ко мне еще сильнее.
— Полюбишь. Его же полюбила!
— Ты пьян!
— Я слишком долго ждал тебя! И теперь не отдам никому! Даже ему!
Кирилл склонился чтобы поцеловать меня, я отвесила ему пощечину и замерла пораженная горячностью Кирилла. Чего не ожидала, того не ожидала. Кажись, даже протрезвела, уставившись на парня как на восьмое чудо света.
Нет, он мне с первого дня знакомства пошленькие намеки делал, но я думала, издевается, перед отцом опозорить хочет. На «вшивость» проверяя.
Он до боли схватил меня за руки и припал к моим губам своими. Жадно захватывал их, воспользовавшись моей растерянностью, по-хозяйски просунул свой язык в мой рот, и стал тереться о мой. Колени мои задрожали, по позвоночнику побежали волны возбуждения, собираясь в тугой комок внизу живота, и я ответила ему, стала захватывать в ответ его губы и играть с его языком. Не думая о том, что делаю, просто от отчаяния.
Руки Кирилла уже задрали мое платье и оглаживали бедра. Когда он попытался проникнуть пальцами меж бедер, у меня, наконец, промелькнула искорка здравого смысла, и я попыталась оттолкнуть парня от себя.
— Остановись! Так нельзя!
— Можно, сегодня можно! — его горячее дыхание опалило шею, хриплый голос заставил дрожать.
Кирилл прижал меня к стене и жадно припал губами к шее. По ней тут же побежали предательские мурашки, выдавая возбуждение. Гребаный алкоголь! Я с двух рюмок уже теку как последняя сучка. По выражению моего супруга
— С ума сошел?! Прекрати! — я попыталась пнуть наглеца, пытающегося развести мне ноги. Он прижался ко мне еще крепче, совсем лишив возможности двигаться.
Я ясно почувствовала его напряженный до предела член, и меня накрыло отчаянием: не отпустит! Ведь не отпустит! А самое поганое, что я где-то этого и хочу и почти уверена, что мне очень даже понравиться.
— Сошел! Сошел! — прохрипел Кирилл, его глаза сейчас горели, как и тогда, у нас дома, — и не говори, что раньше этого не замечала! Я с первого дня с ума от тебя схожу! Всю душу мне красотой своей извела, ведьма проклятая!
Потрясенная очередным горячим признанием Кирилла, я хлопаю глазами, словно одна известная певица, беспрестанно подчеркивающая так свою детскую наивность. Нет! Это все не со мной! Это все сон! Мой пьяный сон.
Кирилл решительно задрал вверх мой подол, опустился передо мной на колени, резким движением разорвал мои колготки, сдвинул в сторону трусики и принялся вылизывать мой выбритый лобок, насколько ему это было доступно, потому что я как могла, сжимала ноги, меня трясло словно в лихорадке.
О боже! Да что же это происходит?! Почему я это позволяю! Почему я не кричу? Не пытаюсь избить его? Почему меня трясет от возбуждения больше, чем от возмущения.
— Не надо! Умоляю! Не надо! — попросила, плача от стыда и отчаяния.
— Твои трусы уже все в смазке. Так, что заткнись и получай удовольствие до конца.
И я стояла, судорожно сжимая ноги, и дрожа от шока и постыдного возбуждения. Прикосновения горячего языка дарили невероятно приятные ощущения, и я изо всех сил старалась от них отвлечься.
Любит? Возможно, ли? Ничего подобного я и предположить не могла. Кирилл раньше ни словом, ни взглядом не намекал о своих чувствах.
Или это меня тупо разводят, чтобы поиметь? Эта мысль резко отрезвила меня. Я схватила мужчину за волосы.
— Кирилл! Прекрати! Я закричу!
— Конечно, закричишь! — прошептал мужчина хриплым голосом, и меня аж передернуло: это был сто процентов голос Миши. Сколько же он мне всего нашептал за эти годы. И ведь всему верила. Всему, как ребенок верила. — Расслабься и накричишься вдоволь! — хищно усмехался негодник, упрямо лаская пальцами кожу бедер забравшись под трусики.
В самом низу живота образовался тугой ком от желания, причиняющий физическую боль. Из глаз моих брызнули слезы. Очень хотелось расслабиться и отомстить мужу самым подлым образом, но я не такая. Я не… А если не такая, почему глаза ему еще не выцарапала? И теку под его пальцами все больше. Позор!
Колени дрожали. Меня душили рыдания. Но Кириллу не было до моих эмоций дела. Он неспешно вылизывал чувствительную кожу лобка. А его горячие пальцы уже проникли в мое влажное лоно. И умело дарили самые острые ощущения, проникая по-хозяйски все глубже замирая, выходя и снова проникая на всю глубину. А мое тело отвечало на непрошенную ласку, щедрой влагой.
Я из последних сил сдерживала стоны, когда его большой палец кружил по увеличившемуся клитору. Мне было и безумно противно от собственной распущенности и одновременно, я чувствовала, что еще пара требовательных движений его пальцев и я достигну пика наслаждения и тогда он с полным правом сможет всю оставшуюся жизнь называть меня шлюхой. Но сейчас мне было плевать, но то, что будет потом. Сейчас, я хотела испытать весь спектр этих сумасшедших ощущений. Ведь уже давно забыла, как это прекрасно, сгорать от порочного наслаждения. Без остатка сгорать. извиваться, кричать, просить еще и еще.
Мое тело уже придало меня. Соски набухли так, что им было больно прикасаться даже к легкому шифоновому платью. Я чувствовала, что истекаю ему на руки и к сопротивлению больше не было сил, но к счастью, телефон Кирилла разродился трелью. Очень вовремя. Кирилл звонки мобильного никогда не игнорирует. Дела для него дороже всего. Но сейчас он не спешил отвечать. Продолжая бесстыдные ласки.
— Да что ж тебя так трясет? — наконец озадачился он.
— Мне больно, — всхлипнула я, не в силах признаться, что уже давно дрожу от возбуждения.
— Врешь! Ты же вся влажная. Просто расслабься. Не думай о нем!
О нем я и не думала, а Кирилл напомнил и мигом сбил весь настрой, вернув к прежним мыслям — Ответь на звонок! Пожалуйста, — раздраженно попросила я.
Кирилл, к счастью, послушался. Отстранился от меня, встал, достал из кармана носовой платок. Вытер влажную руку, заставив меня покраснеть до корней волос, затем достал телефон из кармана брюк и ответил. Я же поспешила снять изодранные колготы.