– Забавно? Это латан, мой костюм.
Глаза командира загорелись жадным любопытством.
– Он... он не пропускает гравитацию?
– Нет, это было бы просто смешно. Латан придумали наши предки, незадолго до того, как оставили город. Латан дает возможность усилием мысли управлять силовыми линиями поля. Я многое забыл. Но попробую объяснить.
И Рон Тьюл услышал и увидел череду мыслей и образов. Атомные ядра в пульсирующих электронных облаках; более мелкие частицы; все это связано между собой колебаниями и еще какой-то трудноуловимой гармонией; наконец, странные структуры, похожие на переплетенные натянутые струны... Мозг астронома взбунтовался, и все распалось.
Сьюн смущенно пожал плечами:
– Мы забыли то, что знали наши предки – строители городов. Они возводили гигантские города, собирали сокровища со всей Галактики, они были готовы защищать все это. А мы живем иными ценностями. Все преходяще. У нас нет вещей –и нам нечего защищать; мы отбросили лишние знания. Мы пользуемся некоторыми плодами трудов наших предков, а теории, лежащие в их основе, помним плохо.
Рон Тьюл посмотрел на город Титанов, а потом –с сожалением – на потомка великих мечтателей, который разучился мечтать...
Шор Нун кивнул и повернулся к паритянам.
– Ищем переходы на нижние этажи, – сказал он, –все самое важное должно быть там. И главное – силовая станция.
Все ниже и ниже спускались они в недра огромного здания; опаловый свет, пробивавшийся сквозь стены, мерк, пока не сменился розоватыми сумерками. Коридоры ветвились. разбегались в разные стороны. За незапертыми дверьми в стенах коридоров открывались комнаты, залы, где царило полное запустение. По главному коридору, через который они вошли, когда-то проплывали воздушные корабли. В самом сердце здания, в гигантском ангаре, они стояли и теперь –стремительные птицы, покрытые пылью. Запустение и пыль... Никому не нужные прекрасные машины... Сьюн сказал, что их устройство ему не знакомо, и неторопливо пошел дальше, осторожно огибая корпуса кораблей. Паритяне включили атомные ручные прожекторы. Там, где древний покров пыли порвался, поблескивал и рассыпал искры материал, из которого они были построены.
– Они не могут летать, – сказал Сьюн, – они получали энергию от Центральной Силовой Станции. Покидая город, мои предки ее отключили.
– Центральная Станция, – сказал как бы про себя Шор Нун – Я не ошибся. Необходимо посмотреть прежде всего на нее.
Сьюн продолжал пробираться к какой-то одному ему ведомой цели. В конце концов вся группа оказалась перед дверью; Сьюн прикоснулся к ней рукой, и открылось небольшое помещение, которое время как бы не удостоило своим вниманием. У археолога перехватило дыхание: настенные фризы рассказывали о долгом, полном трудных и великих свершений, пути народа Рхтс. В вереницах образов, отражающих чужую историю, многое было непонятно; паритяне лихорадочно фиксировали ставшие зримыми миллионолетия. У них будет время, они разберутся во всем. Наконец Сьюн тронул одну из панелей, она скользнула в сторону и в образовавшемся проеме открылось нечто, видимо, завершающее серию картин. Смысл ее полностью ускользал от сознания паритян. Сьюн снова коснулся панели, и прошлое планеты Рхтс исчезло.
– Когда я был молодым, – сказал Сьюн, – меня завораживал город и его строители. Их история очень любопытна.
„Любопытно...ˮ – это слово поразило Рон Тьюла. Свершения, о которых мог только мечтать его народ, покорение Галактики, сокровища, собранные на неведомых планетах и бесплодно пылящиеся в циклопических недрах города Титанов – все это „любопытноˮ для потомка расы великих созидателей, который ведет буколическую жизнь в жалком селении –и больше ни к чему не стремится. Труды тысяч поколений оказались тщетны... Но они, паритяне, нарушили этот мертвящий покой – покой склепа, в котором забывчивые потомки замуровали живые дела своих великих предков.
Наконец коридор слился со всеми другими и превратился в грандиозный туннель, или подземный проспект, плавно спускающийся к Силовой Станции, к сердцу города, к средоточию всего, что когда-то олицетворял город. Шор Нун замер у входа. Сквозь серый саван пыли поблескивали установки невероятной мощи, выключенные последним из уходящих жителей города... Рядом с командиром остановился инженер, к ним подошел Сьюн.
– Золотые боги Париты! Это же энергосниматели!