Поняла ли ее Смерть, или просто следовала своему распорядку, но она открыла перед старушкой дверь, выпуская ее на лестничную площадку – и та спешно шагнула, не дожидаясь, чем закончится сцена в комнате.
Но сделав несколько шагов вниз по лестнице, они обе вдруг оказались в другом месте.
Долго, как показалось женщине, они шли садом, окутанным легким туманом со всех сторон. Под босыми старушечьими ногами простилалась высокая густая трава, покрытая росой, и весь воздух был напоен весенним ветром. Ее же проводница неспешно двигалась впереди, едва касаясь травы краем длинного одеяния. Солнце еще только всходило, и весь этот томный, пронизанный неярким светом сад дышал весенней свежестью и ароматом распускающихся вишен. И таким сладким, таким радостным был этот воздух, что затхлая темнота ее каморки казалась теперь страшным сном… Идти бы и идти по густой траве – неважно куда, только бы не возвращаться назад. Ей даже не пришло в голову спрашивать у своей молчаливой спутницы, куда ее ведут – да и какая разница? Рай, наверное, только для праведных. А в аду она уже жила…
Неожиданно проводница остановилась и показала рукой, что дальше женщина должна идти сама. Та покорно повиновалась, но не прошла и нескольких шагов, как впереди из былых хлопьев тумана вдруг соткалась знакомая, до боли, до крика родная фигура…
- Доченька!
У нее теперь было много сил – бежать по сияющей росе навстречу самой дорогой душе, о встрече с которой – пусть на краткий миг – она так молилась небу… Неужели ее молитвы были услышаны?
Две женщины застыли, обнявшись, под цветущей вишней.
А фигура в черном медленно двинулась назад.
Ей нужно было возвращаться.
И пройдя уже достаточно далеко, Смерть остановилась, быстро огляделась вокруг – за темной тканью капюшона не видно было ее лица – и вдруг наклонилась к цветущей ветке, застыла над ней… Но – быстро поборов секундную слабость – тут же стремительно двинулась дальше…
…В объятой пламенем квартире не осталось никого живого – она почувствовала это, едва появившись на пороге дома. Возле дверей толпились соседи, оживленно махая руками, делились друг с другом страхом и мыслями – что же там такое случилось у Ивановны, и – что самое главное - не загорятся ли теперь соседние квартиры?
В окно с той стороны ломились пожарники, пытаясь спасти то, что спасти было уже невозможно, но ее все это мало касалось. Единственное, что ее касалось – это орудие, оставленное в углу возле дверей.
В квартире уже стояли три ее коллеги. Молча она прошла мимо них и забрала то, что оставила здесь.
Они никак не отреагировали – да и не их это дело. Да, она допустила оплошность – оставила смертоносное оружие рядом с людьми. Забыла.
И пускай понесет за это наказание – что ж поделать? За свои поступки надо отвечать. За все поступки.
Так же безразлично Смерть вышла из пылающей квартиры, где на полу валялись пустые тела – ей нет надобности забирать тех, на кого, не сдерживаемая никем, налетела ее коса – их уже забрали.
Три других смерти так же двинулись к выходу – и- кто куда – разлетелись в разные стороны.
Уходя, она не смогла не обернуться – огонь, вырывающийся из распахнутого окна на фоне ночного неба, был сказочно красив…
******
- Дурак ты, Васька, - после недолгих раздумий вынес свой вердикт Иваныч.
Молодой художник поднял на него недоверчивые глаза.
- Ну и кто у тебя такую хрень купит? – резонно продолжал Иваныч. – Люди щазз что покупают? Обнаженку там всякую, натюрмортики тоже неплохо идут – с омарами, например, или еще какой закусью… А ты что нарисовал?
Молодой художник еще раз окинул взглядом свое полотно и пожал плечами. Действительно, откуда взяться было взяться такой странной фантазии?
Обвитый тонкими паутинками серебристого тумана сад, словно застывший в дреме, и Смерть, склонившаяся, чтобы украдкой вдохнуть аромат цветущей вишни… Бред.
- Нет, ну вот ты мне скажи, - какой такой дурак ее купит?