1999
* * *
Как случилось так, что влип ты
В этот сладенький пейзаж,
В эти пальмы, в эвкалипты,
В этот райский антураж?
Где извечная отмычка
К непредвиденным замкам,
Друг спасительный – привычка
Не помощник в жизни нам.
* * *
ПРИВАЛ У ОЗЕРА ПО ДОРОГЕ НА ДАМАНСКИЙ
Проба формального
Там, где омуля мелькала
Тень, и облака лакала,
Ночи лак стекал в лекало
Целулойдного Байкала.
Это синее зерцало
Ничего не отрицало, -
Ни звезды, что в нём мерцала.
Ни осеннего сусала…
А Сибирь воды алкала
Чистой, как и я алкал,
Луг из синего овала
Пил и мне поднёс бокал.
Утро в омут луч макало,
Трепетал любви накал,
Лаской скулы скал смыкало,
Где прибоя пел вокал -
Гаммами наскальными
Отзвуки Ла-Скальные.
Тренькали в бокалики
Хрусталём байкалики...
1997
* * *
«Д» (формальное)
Давай, дружище, двинемся домой –
Для добрых дел дарованы дороги,
Досуг досад достойно делят дроги,
Да Довганя добыток даровой.
Достанет дням докучливых дилемм
Давай для донных дум дрожжей добудем, -
Дадим другим дарить двузначный дубль:
Дары дерюг, да дуги диадем.
12.03.99
* * *
Был катар у поэта
И мегера жена.
Разве это диета? –
Ни любви, ни вина.
От такой от диеты
Какие стихи?
Всё на свете поэту
Казалось плохим.
И закат не в закат,
И загад не в загад,
И подарки не впрок,
И с горчинкой медок.
И с другой не изменишь, разве
Катар предпочтёшь язве.
Все богатства наши – от женщины.
И бедность наша – от женщины.
И сила наша – от женщины
И честь, и бесчестье – от женщины.
И от женщины – слава-бесславие,
Если жизнь твоя, скажем, роман,
То и правда в нём, и обман, -
Это ты, а жена – заглавие.
Начинается стихосложение
С трубадурного музам служения,
И стараются в медь трубадуры,
Забывая, что трубы-то дуры.
Чем жена у поэта мегеристей.
Тем стихи получаются херистей.
Берегите, товарищи, нервы,
Не женитесь, поэты, на стерве.
* * *
БАЛЛАДА О СПАСЁННОЙ РУКОПИСИ
По ошибке, быть, а, может, с тоски, -
До странички чтоб была сожжена,
Мужа рукопись – поэмы листки
Сходу бросила в полымя жена.
Муж вернулся через час, али два, -
Как узнал, так мат во все этажи!
Глянул в печку – всё, сгорели дрова,
А поэма – эвон, глянь-ка: лежит!
Рукописи, - не горят, говорят,
Только всё это враньё без узды.
Аккуратно так горят все подряд.
Кроме тех, в которых много воды.
4.05.99
* * *
Вот, говорят, ни дня без строчки,
А мне милей всего отсрочки.
В них утешенье, что пока
Ещё не вызрела строка.
1988
ЗНАКОМСТВО
На Кавказе, что ни кухня,
То любителю подарок:
Гвозди с перцем – чахохбили,
Чебуреки – бритва в масле.
Ешь – и бисеринки пота
На щеках, - слеза из глаза!..
А духанщик – тоже в смехе,
Только по другой причине: -
Йёся! – говорит он Йёсе, -
Вот тебе ещё пушинка! –
И старьёвщику две тряпки
Сальные в мешок кидает.
«Мазл тов!» – бормочет Йёся,
И рукой, с войны немытой,
Аккуратно две тряпицы
Прячет в сидор из дерюги.
«Мазл тов!». Для дочки Дины
Скоро будет на подушку…
Так бормочет старый Йёська,
Говорят, уже лет сорок…
Йёська бродит по базару,
По духанам и помойкам,
Тронутый умом старьёвщик,
Без родни, без дома, - в бездне
Затуманенного мозга.
Бедный Йёська! Из местечка,
После славного погрома
Бурей жизни занесён он
На Кавказское подворье
До войны. Не этой, прежней.
Так узнал я про Иосю.
Я оставил недопитой
Чачу там, где Бог и случай
Мне, газетчику-студенту,
В том году сподобил скромно
Первый гонорар отметить.
* * *
Когда тебе девятнадцать,
Ты прямодушен, как штык,
Считаешь, кому за двадцать,
Тот уже и старик.