Сентября 1990 года.
Пятый год Перестройки.
* * *
ПЕРЕД УХОДОМ
Всё больше, всё чаще, всё круче, всё злее.
Терзают недуги родную страну.
Россия страдает, Россия болеет,
И в бедах своих видит нашу вину.
И тот, кто в обносках, и тот, кто в ливрее,
В слепом исступленье, взирая окрест,
Толмачит: во всём виноваты евреи,
Они – наказанье России и крест.
Когда б не они бы, не это отродье, -
Плодились сады, колосились угодья,
И рай был, когда б не они бы…
А мы?
Отныне и присно – печаль нам попутчик.
Воспримем покорно изгнания час.
И если России без нас будет лучше,
Пусть будет отныне Россия без нас.
1992
* * *
СТИХИ ПОДЛЕЦУ
У нас с ним родина одна.
Одна земля, одна страна,
Одна Россия без конца, -
Моя земля и – подлеца.
Нехорошо бывает мне
В его неласковой стране.
Но чудо – родина моя,
Страна, в которой вырос я.
Я бросил бы давным-давно
Его страну, коли дано.
Но как уйти, не знаю я,
С земли, которая моя?
1975
* * *
БАЛЛАДА О МАТЕРИ
Из «Триптиха»
Памяти мамы, Клары Ефимовны Часовой-Лившиц
Как быстро примирилась,
Что он уже не твой, -
Мальчишка этот крепкий
В пилотке со звездой.
Он даже той девчонке,
Что к станции бежит,
Как и родной сторонке
Не принадлежит.
Хотела бы погладить…
Да чувствуешь – нельзя,
Не ты – в шинелях дяди
Теперь его друзья.
Принадлежит мальчишка
На время – старшине,
На долгий путь – теплушке,
И навсегда – войне.
Цыганочке не верь ты,
Что встречу ворожит,
Он смерти, он бессмертью
Теперь принадлежит.
Принадлежит атаке
На тот последний дзот,
Где, вздрогнув, танков траки
Замрут, и мир придёт
Там где-то, у Потсдама,
Ломая синеву,
Он, охнув, скажет: «Мама…»
И рухнет на траву.
Взойдёт трава забвенья,
Сомкнут живые строй…
И с этого мгновенья
Он снова станет твой.
* * *
(Из цикла «Созвездие гонимых псов»)
Рыжий лохматый пёс
С бельмом на одном глазу,
Свернувшись, как мокрый вопрос,
Мок под дождём в грозу.
Я рыжему двери открыл,
Ворчали неба басы,
Я на двоих разделил
Случайный кусок колбасы.
Пёс согревался, скуля,
Вода стекала, струясь,
Не мигая, смотрел на меня
Слепой виноватый глаз.
А когда заторчал в небесах
Рыжей радуги хвост,
И ушёл, собачья гроза,
Соседнего склада завхоз,
Рыжий лохматый пёс
В зубах своих кость принёс,
Положил к ноге и притих,
Кость, - одну на двоих.
ИЗ «НЕГЕВСКОГО ДНЕВНИКА»
НЕГЕВ
Есть что-то грядущее в этих грядах.
Быть может - множественность горизонтов.
Меня
здесь
больше,
чем в городах,
где я - лишь пылинка в тени мастодонтов...
Здесь вечность песочные часы ворошит
И ценит простор в его сером убранстве...
Пустыня увеличивает пространство души
И мы продолжаемся в этом пространстве.
лето, 1995
* * *
Снова гонит хамсин из пустыни песок,
Рядом Негев уткнулся отрогом в порог,
И скрипит вековая не пыль на зубах, -
Это предков далёких развеянный прах.
15.02.94
* * *
Скажем, если с неба звезды
Разложить на склоне гор,
Эти грузди, эти гроздья
Бездны
выложить в узор,
А в узорные террасы
Вплесть янтарь огней и трассы,
И в короны этих трасс
Вставить жемчуг и алмаз,
Электроны высшей пробы
Над провалом тёмных вод
Серпантином бросить в пропасть
К катафотам в хоровод, -
Вспыхнет новая туманность
Над ночною кутерьмой,
И возникнет Первозданность.
Сотворенье. День Восьмой.
Звёзды в небе - чётки Б-га,
А мерцающее лоно
Между двух крутых отрогов -
Копи царства Соломона.
А ещё бы с пирса, с кресла,
Уголок себе сыскав,
Всей фиесты слушать престо
И ловить с бокалом кайф, -
То и будет этот берег,
Где двойник его - Кинерет, -
Праздник и феерия, -
Сколок рая - Тверия.