Смотрю на часы. Сколько потребуется времени, чтобы добраться до лагеря с простреленной ногой? Не так много. Уверен, они уже на подходе. Ещё час до тех пор, пока не будут оповещены местные власти. Ну а потом...
Лира кричит. Она на взводе.
Я должен на неё злиться. За непослушание, за глупость. И когда мы окажемся в безопасности, я найду подходящие средства, чтобы наказать девчонку за неосмотрительность.
Но сейчас... Глядя на отчаявшуюся малышку на заднем сидении чувство жалости внутри берёт в кулак сердце и сжимает его.
- Что именно ты хочешь знать? - я пользуюсь давно проверенной тактикой. Хочешь вызвать в человеке доверие - расскажи секрет.
Пока я ещё сам не знаю, насколько далеко готов пойти в своих признаниях. Но нужно дать ей хоть что-то...
- Кто ты? - отчаянно спрашивает Лира.
Смотрю вперёд, на дорогу.
Мы выезжаем из лесного массива и возвращаемся на объездную трассу. Миновали КПП. В город въезжать не будем. Лучше не светить лишний раз.
- Ты слышишь меня? Дамир?
Её слова отдаются в голове эхом.
И правда, кто же я?
Когда изо дня в день носишь на себе чью-то шкуру, в один прекрасный момент начинаешь замечать, что она уже давно сидит на тебе как влитая. А если захочешь её с себя сбросить - придётся отдирать вместе со своей кожей.
- Я не Палач, Лира, - внезапно для самого себя признаюсь ей я.
Она сидит сзади так тихо, что если не смотреть в зеркало, то кажется, что я разговариваю сам с собой.
- Когда-то давно я решил стать им. Просто потому, что было больно. Слишком больно продолжать делать то, что я должен и при этом оставаться собой. Я был на войне. Войне со своим же народом. Там не было победителей и проигравших - лишь непомерные амбиции тех, кто вёл обе стороны друг на друга. Когда мы попали на территорию боевиков, под моим командованием было двадцать пять человек. А через неделю в живых остался только я и один парнишка, которого вообще непонятно каким образом занесло в это пекло. Нас окружили и взяли в плен. И тогда...
Внезапно я понимаю, что уже несколько минут говорю не переставая. Будто в прошлое попал. События более чем десятилетней давности стоят перед глазами как живые. Будто только вчера мои ребята зашли в ту, казалось, мирную деревню...
Лира напряжённо молчит.
Боги! И зачем я рассказываю ей всё это? Рублю правду-матку ужасов войны испуганной беременной девчонке...
- Продолжай, - тихо просит она.
Но мой запал быстро проходит. Не люблю всё это. Откровения, разговоры по душам - не моё. Сразу чувствую себя голым, беспомощным. Ненавижу это чувство.
- Ты принимала витамины? - вместо этого спрашиваю её я.
- Тебя сейчас и правда это интересует? - в голосе Лиры слышу нотки осуждения. - Дамир, прошу, тебя... Ты же хотел рассказать мне что-то важное!
- Я не готов, - бросаю ей в ответ.
Фатальная ошибка. Смерть сослуживцев и год в плену. Старые шрамы на спине начинают ныть.
Мы едем ещё несколько часов в полной тишине. Лира предпринимает ещё несколько попыток подступиться к скале, но раз за разом её неукреплённое судёнышко разбивается о мою броню.
Прости, детка. Не сейчас.
Смотрю на часы. Уже больше четырёх дня. Лире нужно поесть и отдохнуть.
По карте вижу, что скоро мы достигнем небольшого городка.
Вдоль дороги уже начинают возникать небольшие кафешки, заправки и отели.
Сворачиваю к одному из них, и останавливаюсь.
- Ты расскажешь мне хотя бы, в какой город мы едем? - снова спрашивает насупленная Лира.
- В столицу, - бегло поясняю ей я.
Достаю рюкзак с баблом и открываю перед ней дверь:
- Пошли, - говорю привычным тоном, но потом решаю добавить: - Пожалуйста.
Мы оставляем машину под раскидистым деревом, вдали от дороги, заходим в отель и останавливаемся у стойки.
В таких местах обычно паспорт не просят. Но, если что, у Лиры есть поддельный. А я могу и в машине переночевать.
- Нам нужен один номер на двоих, - говорю я женщине за стойкой.
- Но две кровати! - дрожащий голосок пленницы вмешивается в беседу...
- Одна кровать, - усмехаюсь я, глядя, как нервно она теребит свои волосы. - Двуспальная кровать и душ.
Глаза Лиры округляются. Она открывает рот, чтобы снова начать протестовать, но одного моего взгляда хватает, чтобы она передумала.
- Держите ключи, - неприветливая женщина оглядывает Лиру долгим взглядом. - Тебе восемнадцать есть хотя бы? - сурово спрашивает.
Лира покрывается густым румянцем и лепечет что-то, что она уже взрослая, и это не то, что она подумала.
А у меня внутри закипает злость.
Кулак с зажатыми в нём банкнотами с грохотом опускается на стойку.
- Я требую, чтобы вы извинились перед моей беременной невестой!