***
И у Веры тоже!.. Она тоже оказалась девственницей. И меня это нисколько не удивило, хотя, казалось бы, обладательница столь привлекательной внешности давно должна была познать радость плотской любви. Немногие из современных двадцатилетних девчонок могут похвалиться своей «нетронутостью»…(Впрочем, «похвалиться» — неуместное в данном случае слово. Скорее уж — «постыдиться», в наше-то продвинутое время!) А не удивился я потому, что к тому моменту Вера и Вероника слились для меня в одно целое. Я смотрел на одну, а видел другую. Выражением глаз, чертами лица, мимикой, походкой, жестикуляцией, манерой речи — всем, абсолютно всем одна девушка напоминала другую. И не только физическими особенностями, но и духовной сущностью тоже. Они обе были связаны с миром искусства и обладали тонким художественным вкусом. Они обе умели рисовать, обе любили русскую поэзию, обе имели нестандартное мышление и могли простыми словами говорить на сложнейшие темы… От них исходил одинаковый аромат, вот как я бы сказал. С обеими я был настроен на одну волну. Я всей кожей ощущал душевую близость с Верой и Вероникой и был уверен, что и они тоже чувствуют и понимают меня… Никогда прежде мне не встречались двое столь похожих людей. Так можно ли было удивляться, что и в сексуально-физиологическом плане они тоже оказались двойниками?
Наутро Вера уехала, и я проводил ее до остановки. А вечером я ее на той же остановке встретил, и мы опять совместно готовили ужин, потом наслаждались результатами своего кулинарного труда, а потом, благо погода стояла теплая, долго сидели на лоджии, приоткрыв все рамы. Держались за руки и разговаривали, попивая настоящее итальянское «пасситодипантелерия», которым я предусмотрительно запасся днем. Во мне не оставалось ни капли стеснения и напряжения, я был полностью умиротворен и расслаблен. Я уже не боялся, что утром Вера снова уедет и я никогда ее не увижу. Я был уверен, что она обязательно вернется и будет со мной...
***
Несколько дней я блаженствовал. Ходил на работу, читал лекции и проводил семинарские занятия. Общался с коллегами. Многие из них словесно выразили мне свое сочувствие по случаю гибели Маргариты. Я скорбно поджимал губы и опускал глаза, вздыхал, благодарил, но уже не чувствовал того отчаянья, во власти которого находился в первые дни после смерти жены. После занятий возвращался домой, наведываясь по пути в продуктовые магазины. Решал какие-то мелкие бытовые вопросы, прибирался в квартире, кормил котенка, смотрел телевизор… Одним словом, жил прежней жизнью. Той жизнью, которая прервалась семнадцатого мая, когда погибла Рита. С одной разницей: по вечерам ко мне приезжала Вера, и до утра мы были вместе.
Верочка была превосходным слушателем, а я, будучи классическим российским интеллигентом, всегда любил порассказать о себе. Потому так и получилось, что даже после семи совместно проведенных вечеров я знал о своей подруге весьма немного. Зато она узнала обо мне практически все… Чувствуя себя кающимся грешником на исповеди, я рассказал ей даже о том, о чем много лет пытался забыть. В том числе и об отношениях с моей первой женой, которые так славно начались и так постыдно и некрасиво закончились…