— Вероника, Вероника… — пробормотал я вполголоса. — Красивое имя. Интересно, оно по происхождению как-то связано с именем «Вера» или нет?
— Думаю, да, — с удовольствием подхватил Волков. — Корень тот же. Verum — значит, «правда, истина». Veronica — «истинный образ». В истину верят, истина заслуживает доверия… Ну да, значения имен по смыслу перекликаются. Не зря же имя «Вера» иногда применяется как уменьшительное от «Вероника»…
— Значит, нашему Симоновичу везет на истинную любовь, — скаламбурил я. — Он мне говорил, что недавно познакомился с девушкой, так ее тоже Верой зовут.
— Недавно? — повернулся ко мне Сергей, заворачивая во двор. — Это когда?
— Через четыре или пять дней после смерти жены. Как только из лечебницы вышел, сразу и встретил. И знаешь где? На кладбище!
— Случаются же совпадения, — мотнул головой мой компаньон. — Ладно, Андрюха, выходи здесь, вон школа, я ближе подъезжать не буду, а то рванет, осколками накроет. Иди лови своих террористов. Я погнал. Вечером созвонимся.
***
Домой я попал только в девятом часу. Был уставший, голодный и злой. Во мне кипело желание оторвать головы тупоголовым акселератам, которые своими идиотским «приколами» отнимают время и силы у десятков должностных лиц с большими и малыми звездами на погонах. А хуже всего, что вот из-за таких ложных сообщений о готовящихся терактах притупляется бдительность. Чем больше подобных звонков поступает, тем ниже вероятность, что наши сотрудники серьезно воспримут очередное сообщение, которое как раз может оказаться достоверным. Блин, хоть бы не на моей территории рвануло…
Я успел поужинать и в полной мере удовлетворить любопытство Светланы, когда позвонил Волков.
— Я был прав, Андрюха, — весело заявил он. — Вся эта история с любовными письмами оказалась чушью. Не было у Вероники никакого тайного романа.
— Это тебе Коля сказал?
— Да.
— А не наврал?
— Точно нет, — сказал Волков с коротким смешком. — Судьба над этим подонком жестоко посмеялась. Знаешь, я всегда прихожу в восторг, когда человек получает наказание за свою подлость. Вот это как раз такой случай.
— А что с ним случилось?
— Спился. Ты бы видел его логово. Отличная иллюстрация к пьесе «На дне». Ни одной ценной вещи, а на полу сантиметровый слой грязи… Сам Коля лет на шестьдесят выглядит, а ведь он ровесник Симоновича. Хорошо хоть память не отшибло, а то бы я зря съездил… Короче, суть такова. Мать Симоновича была до скрежета зубовного ревнива. Не могла примириться с тем, что сын женился, жутко ревновала его к Веронике. Житья им не давала, постоянно давила и попрекала… Надеялась, что рано или поздно они разведутся. А потом ей ждать надоело, и она решила ускорить дело. Почему она для достижения своей цели выбрала Колю и как вообще на него вышла, этого он не знает. Говорил, что она с ним встретилась и предложила триста долларов за то, чтобы он несколько цветистых писем накатал, типа адресованных Веронике. И чтобы в этих посланиях обязательно описывались их мифические встречи, желательно с интимными подробностями. И еще она его предупредила, что если вдруг ему кто-нибудь позвонит и начнет задавать вопросы про отношения с Вероникой, то он должен ту же линию гнуть, что и в письмах.
— Это все тебе он сам сказал?
— Да.
— Откуда такая откровенность?
— Да проще простого. Я ему пузырь водки купил и пообещал еще на один дать, если он подробно расскажет о Веронике. Вот мы с ним за столом сидели, он пил и рассказывал. Эх, если бы добывать информацию всегда было так легко…
— Ну и стерва мать Симоновича, — восхитился я. — Да, не повезло нашему доценту. Считай, родная мама семью разрушила.
— Похоже, не так уж сильно дорожил Симонович своей семьей, если подложных писем оказалось достаточно, чтобы он решил развестись. Да ладно, не нам его судить.
— Что дальше делать будем? — поинтересовался я.
— А ты завтра от службы отмазаться сможешь?
— Без понятия, Серега.
— Ладно, если не сможешь, один сгоняю. Я нашел двоюродную сестру Вероники. Она зарегистрирована по тому же адресу, где раньше жили Вероникины родители. Поселок Хрустальный по Тюменскому тракту. Сто километров от Города.
— Подожди, а сами родители где?
— Умерли. Отец пять лет назад, а мать в прошлом году. Других детей у них не было, так что хата отошла племяннице.
— И ты в такую даль поедешь? — с сомнением спросил я. — Стоит ли?
— А мне интересно, как у Вероники жизнь сложилась. Да, далеко. Но я чувствую, что съездить надо.
— А с брошенной любовницей Бурковского что? Ты не нашел ее? Мне кажется, нам гораздо полезнее с ней поговорить. У нее хоть были основания Маргариту ненавидеть…