— С Юлей сложнее. Страничку в соцсетях я нашел, фотографии скопировал и тебе сегодня сбросил. А где она сама находится, пока не знаю. Последний раз она входила в аккаунт сегодня днем. Но напрямую приглашать ее на встречу нельзя. Если Юля причастна к смерти Маргариты, то просто испугается и исчезнет. Есть одна мысль, как мне ее выманить… Но это уже завтра. Давай, будь здоров!
***
Свою службу в органах внутренних дел я начинал с должности оперуполномоченного, так что по собственному опыту знаю, что работа в уголовном розыске — дело совершенно непредсказуемое. Сыщику очень трудно планировать даже завтрашний день, не говоря уж о более отдаленных временах. Поэтому я нисколько не удивился, когда в половине десятого утра Волков мне позвонил и сказал, что сегодня никак не сможет уклониться от исполнения прямых обязанностей и съездить в поселок Хрустальный. Не ближний свет, только на дорогу туда и обратно надо минимум два часа потратить. Он попросил, чтобы я сам сгонял к родственнице первой жены Симоновича и расспросил ее о Веронике. Мне не хотелось тратить на это время, тем более что я все еще был уверен, что женщина, на которой много лет назад был женат наш клиент, никакого отношения к смерти Маргариты не имеет. Но и отказывать Волкову было неудобно. Раз уж договорились работать совместно, надо соответствовать. Не за красный флаг трудимся, а за живые деньги.
Сославшись на наспех выдуманные семейные проблемы, я договорился со своим начальством, что до трех часов дня меня на территории не будет. Сначала выполнил предыдущую просьбу Волкова, на которую у меня вчера не оказалось времени: позвонил в сто десятую квартиру и показал открывшей дверь женщине фотографии Юли. Она подтвердила, хотя и не очень уверенно, что именно эту девушку видела вместе с Маргаритой Симонович незадолго до смерти последней. Теперь уже можно было не сомневаться, что две бабы, одна помоложе, вторая постарше, вступили в конфликт из-за Андрея Бурковского, а вовсе не из-за доцента Симоновича.
Выйдя из подъезда, я первым делом написал Сергею короткое сообщение, уведомив его о результате своего визита к соседке. Потом сел в «тойоту» и покатил на восток. Мимо меня пронеслись леса, перелески и пустоши, и уже через час с небольшим я въехал в поселок Хрустальный. Нужный дом отыскал без труда. Обычная непрезентабельная пятиэтажка, не ремонтированная с советских времен. Я припарковался у подъезда и вдруг подумал: а что, если Вероникиной родственницы не окажется дома? Время-то рабочее. Где тогда ее искать?
Но опасения мои оказались напрасны. На мой звонок дверь открыла дородная женщина лет пятидесяти, с простоватым и неухоженным лицом. Опасливо покосилась на мои корочки, предложила пройти. То ли должность мою прочитать не успела, то ли ей просто не пришло в голову, что участковый мент не может проводить какое-либо расследование за сто километров от своего участка.
Квартирка была удручающе бедной. В далеком детстве я и сам жил примерно в таких условиях и мечтал вырваться из нищеты. Мечта сбылась, но подсознательный страх перед бедностью остался. Не люблю бывать в подобных хибарах.
Из смежной комнаты доносился писклявый детский голосок, зовущий бабушку. Хозяйка на секунду зашла туда, вполголоса сказала несколько слов, и ребенок замолчал. Женщина вышла, смущенно посмотрела на меня.
— Внука успокаивала… Так что вы хотели? Может, чаю вам налить?
— Спасибо, Надежда Матвеевна, не нужно. Я к вам по делу. Скажите, вы свою двоюродную сестру когда последний раз видели?
— Это которую? У меня их две.
— Веронику.
— Эээ, — протянула женщина. — О той я уж и думать перестала. И жива она или нет, понятия не имею.
— Так давно не виделись?
— Лет двадцать. Как она за границу уехала, так и не возвращалась.
— В какую страну уехала, не подскажете? — на всякий случай спросил я, хотя прекрасно знал ответ.
— Остров какой-то… Там море и тепло. То ли Кипр, то ли Крит, для меня это как одно и то же. Но пальмы там растут, это точно, и море есть. Мне ее мать, тетка моя, фотокарточки показывала, которые Вероничка присылала.
— А, то есть со своими родителями она связь поддерживала?
— Первые годы — да. А потом все реже и реже. А со мной ни разу не созвонилась. Зазналась Вероничка… Зачем мы ей? Она на своем острове, в тепле, при деньгах. А мы-то кто для нее?
— Откуда знаете, что она при деньгах?
— Ну а как же, с голой задницей в загранку не поедешь. Да и не одна она туда усвистала. Мужика себе нашла, бизнесмена. В девяностые все бизнесменами заделались как по команде. Бабки делали, о стране не думали…