— Стив очень ответственный.
— По отношению к работе, — подчеркнул Мендес. — Вас не огорчает, что он посвящает Томасовскому центру столько времени?
— Это важное дело, — сказала Сара прохладным тоном.
Она посмотрела в сторону, сняла солнцезащитные очки с макушки и надела их.
— Вы тоже работаете там на добровольных началах? — спросил Мендес.
— Нет, я занята другими делами.
Например, тем, чтобы удержать себя в руках, подумал Мендес. «Еще неделю назад у нас была такая чудесная жизнь…»
— Миссис Морган, — начал он, — я не знаю, как спросить деликатно. У вашего мужа были отношения с Лизой Уорвик? Романтические?
— Нет! — выпалила она и крепко обняла себя.
— Мы проверили телефонные звонки мисс Уорвик. Она часто звонила в офис вашего мужа. Звонила именно после работы.
— Вы же сами сказали: у них были общие дела по работе.
Мендес не стал ее дожимать. Вынуждать Сару Морган произносить такое вслух было бы жестоко. Муж ей изменял. Храня свой секрет, она и так сильно переживала.
— Еще кое-что, — сказал он. — Может, вы помните, где ваш муж был в прошлый четверг ближе к вечеру?
— В городе, — ответила она. — Я это помню. Я читаю лекции по искусству каждый четверг вечером. Когда я вернулась, он был дома.
— А, скажем, с семнадцати до девятнадцати?
— Он редко приходит домой до семи. Я ухожу на занятия в шесть.
Другими словами, она не может сказать, где был ее муж во время похищения Карли Викерс.
Он ждал, пока Сара Морган спросит, зачем ему это выяснять, но ей, видимо, хватило и предыдущих вопросов.
— Спасибо, что уделили время, миссис Морган, — сказал он. — Я вас больше не задерживаю. Всего хорошего.
Она невесело усмехнулась, направляясь к машине.
— Я поговорил с Сарой Морган, — сообщил Мендес, входя в импровизированный оперативный штаб, где Винс выкроил себе местечко за маленьким столиком в углу.
Он поднял голову, оторвавшись от своих записей, и взглянул на вошедшего поверх сползших на кончик носа очков.
— И что?
— Есть вероятность, что Стив Морган изменял жене с Лизой Уорвик. Миссис Морган чувствовала себя неуютно, когда я заговорил об этом, — сказал Мендес, беря стул.
— Она не стала с тобой откровенничать?
— Нет. Она постоянно искала оправдания. Делала все, чтобы скрыть это. Для нее — больной вопрос, что он посвящает столько времени Томасовскому центру.
— Где много женщин, — продолжил Винс. — Уязвимых женщин, которым нужен герой. Там обширное поле для деятельности плохого парня.
— Все говорят, он просто бойскаут.
Винс вскинул бровь.
— Что полагается за измену, напомни?
— Алая буква?
— Точно, — сказал Винс. Он снял очки и отложил их в сторону. — Итак, будем считать, у него с ней был роман. Но то, что с ней сделали, проявление далеко не теплых чувств.
— Может, она угрожала, что расскажет его жене, выставив ультиматум, с которым он не мог согласиться.
— Сойдет для мотива убийства. Но человек убивает свою любовницу в запале. Он старается избавиться от тела. Он не занимается художественным вырезанием на нем и не выставляет свое произведение в парке, чтобы его увидели дети.
— Может, он намеренно подстроил все так, будто ее убил маньяк.
— Какие детали убийства Паулсон просочились в прессу? — спросил Винс. — Удушение? Вырезание на коже? Расчленение? Заклеенные глаза?
— Почти никакие, — ответил Мендес. — Сара не может сказать, где он был, когда пропала Карли Викерс. Наверное, лучше выяснить, не был ли он знаком с Джули Паулсон.
— У нее была судимость?
— Пара обвинений за проституцию, но это не у нас.
— Проверь, может, она спалилась на нем. Вдруг нам повезет?
— Ладно, позвоню кое-куда. Что там в Квонтико?
— Один из агентов припомнил дело в Огайо, где парень сел за убийство десятилетней девочки. Когда откинулся, переключился на миниатюрных проституток, похожих на маленьких девочек. Он рассудил, что, когда пропадает ребенок, люди замечают, а когда шлюха — всем плевать.
— Карли Викерс маленькая, — сказал Мендес. — Но Лиза Уорвик была довольно фигуристая. Уж ее никак не примешь и не выдашь за ребенка.
— Пойдем проведаем твоего Селлза, — произнес Винс, неспешно поднимаясь. Он нацепил очки для чтения на голову и взял папку из стойки на столе. — Диксон дал добро, чтобы я его допросил. Хочу знать, что его заводит.
Когда они вошли в комнату, Селлз, завидев Мендеса, ткнул пальцем в его сторону:
— Мне тебе нечего сказать, чертов латинос.
Мендес глянул на Винса и пожал плечами. Винс кивнул на дверь, так как не хотел, чтобы Селлз злился из-за того, что ему не нравится Мендес.