Эдвина сидела у окна библиотеки и методично рвала на мелкие кусочки чистый лист бумаги. За этим глубокомысленным занятием и застала ее Валентина Хельм, явившаяся из очередного путешествия по книжным рядам, как обычно, в сопровождении Гарри Иткина.
– Что с тобой? Что-то случилось? – опешила она.
– Совершенно ничего. Что могло случиться, право слово?
– Так. – Валентина решительно придвинула стул и села рядом. – Рассказывай, что тебя тревожит? Ты сама не своя.
– Это неудивительно, я же вне себя, – Тем не менее, появление Валентины разрядило обстановку, и Эдвина слабо улыбнулась. – Ты же была со мною в лазарете! Как он себя вел?! Словно я – неодушевленный предмет, мебель!
– Ох, так вот оно что, – понимающе кивнула подруга. – А мне показалось, что он просто пытался произвести на тебя впечатление…
– Он? – девушка вскинула брови.
– Именно. – Валентина извлекла из корзинки яблоко и предложила подруге, но та отрицательно покачала головой. – С чего бы он так эффектно стряхивал осадок на пол, а не убирал его незаметно?
– Что он стряхивал? Какой осадок? – не поняла сначала Эдвина, потом перевела взгляд на Гарри и вздохнула. – О…Тебе-то все пояснили, в отличие от меня. Потому что господин Иткин – воспитанный и обходительный человек, а Марк Довилас – самый высокомерный и невыносимый тип на свете!
Валентина откинулась на спинку стула и, склонив голову набок, посмотрела на графиню. Перед ней разыгрывалась та самая сцена, которую она представляла себе десятки раз, читая любимые романы. Обычно с подобных недоразумений и взаимных обвинений между героями начинались те самые взаимоотношения, что в итоге заканчиваются свадьбой. Неужели магическая связь между Эдвиной и волшебником возымела подобные последствия? Хотя Валентина хорошо знала свою подругу и могла поклясться, что теплые чувства та испытывает к другому мужчине, Себастьяну. Или уже нет?
– Уж не влюбилась ли ты в профессора, Винни? – осторожно спросила она.
На этот раз опешила Эдвина.
– Признаться, я временами думала, что испытываю к господину Марку Довиласу чувство глубокого уважения. И даже допускала, что, если бы в моей жизни не появился господин Брок, то я, возможно, была бы вовсе не столь несчастна под действием своего проклятия. И если честно, – она понизила голос, – ни Альбер де Сен-Каре, ни Арман Монтруа не обладали и половиной достоинств профессора Довиласа. Если бы только их все не перевешивал его ужасный характер!
– Ясно…
– Как бы я хотела отплатить ему той же монетой!
– Можно попытаться заколдовать его, – улыбнулась Валентина. – А потом расколдовать. Как тебя эта идея?
Графиня искренне рассмеялась.
– Спасибо, Тина, – сказала она. – Ты, как всегда, находишь правильные слова. Зато… кажется, теперь я знаю, как поквитаться с профессором Довиласом! Спасибо, спасибо, спасибо, Валентина!
С этими словами Эдвина Дюпри вылетела из-за стола и бросилась прочь из библиотеки. Проводив подругу взглядом, Валентина пожала плечами.
* * *
«Я, Марк Довилас, находясь в здравом уме и трезвой памяти, завещаю…»
Перо скользило по бумаге, буквы складывались в слова, простые и понятные по отдельности. Вот только осознать смысл всей фразы было сложно. И больно.
Марк отложил магическое перо в сторону и опустил голову на руки. Как странно подойти к финалу своей жизни, точно осознавая это. Он не был героем. Герои носят сверкающие латы и разят драконов двуручным мечом. В крайнем случае, они служат в ведомстве генерала Николаки, рискуя жизнью ради Ольтена. Марк занимался научными исследованиями и преподавал. Ему нравилась такая жизнь. Жаль, наверное, что он так и не научился стоять в стороне до конца.
В Асти ему впервые за много лет стало по-настоящему страшно, хотя он и не позволил эмоциям взять верх над разумом. Но не демонстрация чудовищной магической силы ужаснула его, и не масштабы содеянного зла, а то, что Виктор де Вилье решился на подобное. Каким чудовищем нужно быть, чтобы ради непонятной цели бросить под ноги не десятки, не сотни – тысячи человеческих жизней? Сибелиус жаждал лишь власти. Получив благодаря Деянию неслыханную силу, он воспользовался ей, чтобы стереть с лица земли войско Джумлы и его шаманов. Виктору же такая власть не нужна. Он и так мог иметь ее – по праву рождения и благодаря своему таланту. Чего же он добивается? Перевернуть основы мира?