Алекс Ломани обнаружился под небольшим завалом, израненный и окровавленный. Рядом лежал Каспер, у него дела обстояли похуже, хотя и он был жив, а, учитывая его знаменитое упрямство, не возникало сомнений, что он будет бороться до конца. Николас Кастель скрючился в углу. Малло сидел на полу, прислонившись к стене и вытянув ноги, единственный из всех – в сознании. Марк опустился на колени рядом с бывшим студентом, бегло оценивая его состояние. Несколько переломов, сотрясение мозга, внутренние повреждения... а вот это серьезнее. И тяжелейшее поражение полиморфической оболочки. Держался Ференц только на собственных магических резервах – кажется, в этом бою ему досталось больше всех.
Впрочем, их в любом случае нужно срочно отсюда убирать. Еще полчаса – и не помогут даже лучшие хирурги и маги. Но пока не устранен главный источник магии, спасателям сюда не пробиться.
Источник не заставил себя долго ждать.
– Какая встреча!
Профессор медленно встал на ноги и обернулся. Виктор де Вилье улыбнулся ему, как улыбался бы сиятельный князь, приветствуя запоздавшего к началу бала гостя. Выдержав паузу, Виктор сделал шаг навстречу старому другу. Марк не двигался, молча рассматривая бывшего однокурсника и не без удовлетворения отмечая, что некогда шикарный костюм его порван и испачкан, а волосы находятся в далеко не художественном беспорядке. На скуле мага краснела ссадина – эксперты основательно потрепали противника.
Виктор тоже оглядел Довиласа и, судя по всему, это зрелище привело его в веселое расположение духа. Отмахнувшись от противоестественного в данных обстоятельствах желания узнать, насколько сильно он изменился в глазах бывшего друга, Марк прикидывал возможные варианты дальнейшего развития событий. Предложить Виктору классический мужской разговор, начинающийся со слов «давай выйдем»? Он с трудом сдержал абсолютно неуместный в данной обстановке смех. Нервы, нервы… Между прочим, господин профессор, на вас смотрят ваши студенты, пусть и бывшие – взгляд Ференца он ощущал спиной.
Виктор сделал шаг вперед. Марк не сдвинулся с места.
– Признаться, не ожидал…
Еще один шаг.
– Я слышал, что ты вернулся к себе в глушь и копаешься в огороде. А ты здесь. Старый противник снова спутал мне все планы.
Еще несколько шагов. Нет, еще далеко. Давай, Виктор, ближе, ближе…
– Как ни печально это признавать, я допустил погрешность в расчетах. Не сделал поправку на тебя. Ну что ж, впредь будет наука.
Нужно еще два шага, всего два!
– Знаешь, Марк, ты, наверное, удивишься, но я действительно рад тебя видеть!
Удар Виктора оказался быстрым и неожиданным. Никакой видимой подготовки, только огненная стрела сорвалась с кончиков пальцев. Марк уклонился и перехватил заклятье на лету.
– А я – нет.
Призма озарилась ровным золотистым сиянием, ослепительно-белый свет залил все вокруг. Когда перед глазами Ференца перестали плясать пятна, он увидел, что ни профессора Довиласа, ни Виктора де Вилье в зале не было.
…Светящийся контур на фасаде гостиницы мигнул и потух.
Глава 21
Ипсвик
Валентина бросила последние крошки от печенья в самую гущу птичьего столпотворения и отряхнула ладошки. Погода выдалась чудесная – не иначе, ангелы звуками своих золотых труб разогнали облака. Эдвина уговорила подругу пойти в парк – покормить голубей, понежиться на солнышке и хотя бы на полдня забыть о магах и книгах.
Ипсвикский парк одним краем упирался в городской пруд, исчерченный ажурными мостиками, а другим – прилегал к стенам университета. Когда цвели липы, парк превращался в настоящий райский уголок. Летом по озеру катались на лодках, по берегам устраивали пикники, зимой по льду (его закрепляли магически, чтобы он не провалился в самый неподходящий момент) скользили конькобежцы. Каток был любимым развлечением местной молодежи, особенно умников с физического и теоретиков с магического факультета. Посмотреть на кренделя, которые выписывали на льду студенты, собирались все жители Ипсвика от мала до велика. Особенно впечатляли рискованные прыжки в обрамлении эфирных нитей, начертанных будущими магами. Замерялись сила инерции, радиус дуги, высота прыжка, из всего этого нагромождения цифр выходили отменные курсовые работы, одна из которых даже легла в основу большого исследования. Автором ее был Алекс Ломани, а главным подопытным – его лучший друг Ференц Малло. Услышав о катке, Себастьян Брок с трудом удержал радостный возглас, но не сумел скрыть хищный блеск глаз: поклонником этой забавы он стал еще в Вендорре.