Предстояло разобраться еще со множеством тонкостей – и с квартирой, и с бумагами, надо было вступить в права наследства, но все это не пугало, а, скорее, воспринималось как мелкие и вполне преодолимые препятствия, особенно на фоне недавних событий. Молодой человек познал в сравнении, что на свете бывают вещи намного страшнее защиты диплома, занудства дядюшки Ипполита или неясных перспектив в работе, и, пожалуй, извлек из своего в высшей степени насыщенного событиями путешествия кое-какие уроки. Кроме того, именно ему досталась прекрасная дама.
– Ну, хотя бы теперь поблагодари меня, – сказала Валентина, присаживаясь на канапе. Блюдце с чашкой она держала на весу. Эдвина отошла к высокому окну, из которого открывался вид на ухоженный парк. – За то, что втянула тебя в приключение.
– У тебя теперь тоже есть, что вспомнить, – отозвалась Эдвина. – Спасибо моему папе. За Хозяина Дубравы.
– Спасибо господину Довиласу за соблюдение Кодекса магов, – Валентина отсалютовала чашкой. – Он приедет на твою помолвку?
– Во всяком случае, приглашение ему было отослано в числе первых. Тетя Августа вознамерилась его женить на какой-нибудь незамужней барышне, благо на торжество их приедет великое множество, – улыбнулась Эдвина. – Бедный профессор.
– Тетю Августу надо отвлечь, – решительно сказала Валентина. – Мы намекнем госпоже де Ла Мотт, что среди гостей на свадьбе она сама вполне может подыскать себе четвертого мужа. Богатого, знатного, в расцвете лет, перенесшего недавно ужасную трагедию, а потому отчаянно нуждающегося в женском участии.
– Я даже знаю, кто это! – воскликнула Эдвина. – Господин…
– Биллингем! – подхватила Валентина, и подруги обменялись понимающими взглядами.
– Вот только, – спустя какое-то время сказала графиня Дюпри, – мы снова окажемся далеко друг от друга. Я буду жить в Ипсвике, а ты вернешься в Танн.
– До сих пор расстояние не мешало нам остаться хорошими подругами, – пожала плечами Валентина. – Впрочем… может быть… я переберусь в Ранкону…
– М-м-м? – прищурилась Эдвина. Валентина смутилась.
– Папа предлагает мне стать управляющей нового магазина в столице. Признаться честно, я очень волнуюсь.
– У тебя все получится! – Эдвина сжала ладони подруги в своих.
В гостиную проскользнула служанка и принялась собирать на поднос посуду. Звякнул заварочный чайник. За окном сгущались сумерки.
– Остались сущие мелочи, – продолжила Валентина. – Надо решить, смогу ли я смириться с мыслью о том, что в моей жизни больше не останется места для приключений.
– Честно говоря, – сказала Эдвина, – я не сомневаюсь, что, как только в воздухе запахнет настоящей, волнующей, восхитительной авантюрой, тебя не остановят даже его величество и все светила магии вместе взятые!
– Самое главное, – заговорщицким шепотом ответила Валентина, подходя к подруге и обнимая ее, – чтобы никто об этом не догадался!
* * *
Ранкона
– Что-что? – Его величество Александр вопросительно поднял брови и грозно взглянул на Стефана. – Еще четыреста тысяч? А куда пошли предыдущие? По-твоему, в государственной казне деньги размножаются сами собой?
– Ваше величество, – примирительно поднял руки младший брат, – не нужно меня испепелять взглядом. Деньги, выделенные на ремонт Оперы, туда и направлены. Все документы, если захочешь, проверь у Богдуся. Это просят на восстановление «Регента». Как-никак, лучшая гостиница столицы, достопримечательность, а сейчас лежит в руинах – и это не метафора.
Король хмыкнул.
– Обойдутся, – сказал он. – Предлагаю вместо этого поставить на площади обелиск в память о событии. Как-никак, на наших глазах творилась история.
– Лучше памятник, – с глубокомысленным видом посоветовал Стефан. – Конный. Или фонтан, изображающий нашего профессора в момент поражения неприятеля. А вокруг них – генерал Николаки с его сотрудниками в виде крылатых гениев, и все это в древнеольтенском стиле.
Его величество уронил голову на руки и расхохотался.
– Нет, Стефан, положительно, тебе срочно нужно найти применение своей буйной фантазии, – выдавил он. – Тебе бы романы писать или пьесы. Но пока проявишь свое красноречие и остроумие перед Йозефом-Кристианом Вендоррским.