Отчаянно зевая, Себастьян вылез из кареты и попытался размять затекшие за время путешествия конечности. Потянувшись всем телом, он оглянулся в поисках знакомых лиц. Обычно дядя присылал Хенрика, одного из своих помощников. Хенрик встречал Себастьяна каждый раз, когда тот приезжал домой на летние вакации, и вез в имение. Приятная прогулка в коляске по ровной, усаженной кипарисами дороге мимо виноградников заканчивалась на высоком берегу реки, где сто лет назад первый Биллингем выстроил поместье. Из окон его кабинета, как с гордостью говорил Ипполит, в ясную погоду можно невооруженным глазом рассмотреть берег Вендорры.
Солнце припекало по-летнему, однако небо уже окрасилось синевой ранней осени. Себастьян знал, что днем еще достаточно может быть достаточно жарко, чтобы искупаться в ласковом море, да и окружающей зелени не коснулась еще даже первая желтизна. И все же осень неумолимо приближалась с каждым днем. Впрочем, молодой человек любил раннюю осень с ее спокойным теплом куда больше, чем жаркое лето.
Сейчас, подумалось ему почему-то, кузен Уильям расхаживает по винограднику и определяет, достигли ли темно-красные ягоды нужной степени насыщения. Затем грозди аккуратно срежут, сложат в плетеные корзины и унесут, чтобы уже в имении начать чародействовать над ними (разумеется, в переносном смысле). Хотя нет, Уильям, вряд ли уже вернулся из Нанте. Дядя писал, что там проходит международная конференция виноделов. Обычно письма были длинные и обстоятельные, кроме последнего, резкого, словно удар плетью: «Немедленно возвращайся». И Себастьян понял, что нужно покупать билет на «Святую Маргариту».
Он еще раз огляделся и решил заглянуть в обеденный зал при гостинице – вдруг Хенрик завтракает? Правда, на пунктуального дядюшкиного помощника это не было похоже.
Там его не было, а хозяин гостиницы в ответ только пожал плечами: никого из имения он не видел уже два дня.
Поразмыслив, Себастьян решил позавтракать сам, раз уж зашел, хотя время приближалось скорее к обеду. Пока шипела и стреляла на раскаленной плите яичница, а рядом подрумянивались тосты, он попытался настроиться на близкую уже встречу с родственником. Интересно, что ему понадобилось, да еще с такой срочностью? Только бы не очередная невеста! Себастьян был молод, недурен собой, хорошо воспитан и прилично образован. Он пользовался успехом у женщин, его держали на примете матушки и тетушки, а дядя Ипполит так и вовсе мечтал женить племянника как можно скорее – для укрепления деловых связей. Оно и понятно: Уильям женился на дочери одного из коллег Ипполита, скрепив брачным союзом деловой, и был вполне счастлив в браке. Но деловых партнеров много, дочерей у них тоже хватает, и что может быть надежнее, чем родственные узы? Среднему сыну Ипполите едва исполнилось семнадцать, младшему – пятнадцать, и двадцатитрехлетний Себастьян оказался наиболее подходящей кандидатурой. Стоит ли говорить, что перспективы не вызывали в нем душевного отклика. Вот уже четыре года Себастьян Брок изо всех сил отбивался от принесения себя в жертву дядюшкиным планам по расширению семейного дела.
Не то чтобы он не хотел жениться… «Это все выдумки твоего Молиза! – кипятился Ипполит. – «Я встречу прекрасную деву, что суждена мне…» или как там писал этот бездарь? В наше время брак – это союз, созданный по велению разума, а не глупого сердца! Взгляни на меня: в твоем возрасте я тоже страдал романтическими бреднями… хотя нет, в твоем возрасте я ими уже переболел, но с моей Жанной, пусть ей будет светло на небесах, мы прожили в полном согласии тридцать пять лет! Мы шли к алтарю с открытыми глазами, понимая, что делаем, а главное – для чего!» И так далее. Себастьян сочувствовал дяде, но продолжал упорствовать.
Покончив с яичницей, он понял, что за ним никто не приедет. Объяснения тому можно было найти самые разные, начиная с магограммы, которую почему-то не приняли, и заканчивая дядюшкиной обидой, из-за которой тот решил заставить племянника прогуляться пешком. Правда, на что мог обидеться Ипполит Биллингем, было пока неясно. Ну что ж, пусть так. Молодой человек бросил на стол монетку, рассчитавшись за завтрак, и вышел из трактира.
…Дорога шла через виноградники, на которых вовсю кипела работа. Кто-то узнавал Себастьяна, снимал шляпу, здоровался.
Здесь растили не те бесценные лозы, плоды которых превращались в «Нейское белое». Этот виноград был попроще, для вин, что пили за обедом в семьях среднего достатка. За работами на виноградниках с коллекционными сортами обычно наблюдал лично дядюшка, а в этой части чаще всего работал его помощник Хенрик.