...Генерал Зиновий Николаки, глава Службы внутренней безопасности, достал из-за обшлага большой платок и промокнул лоб и виски. Человеком он был основательным и не делал послаблений ни подчиненным, ни тем более себе. На доклад к его величеству генерал всегда являлся в мундире, хотя регламент и позволял в особых случаях заменять неудобное казенное платье на штатское.
Наверное, Николаки не считает жару достаточным поводом для смены платья, размышлял король, пока генерал деловито раскладывал перед собой на столе папки и шуршал какими-то бумагами.
– Ну, не томите, генерал, – сказал Александр.
– Ничего утешительного я вам сказать не могу, ваше величество.
– То есть, всё, как я и подозревал? – скривился король. – Или не всё, но многое? Или что?
– Или что, – кивнул генерал. – Ни одно из предположений не подтвердилось.
– Так почему же вы называете эти известия неутешительными? – изумился Александр. – По-моему, все как раз хорошо!
– Это не хорошо. Это подозрительно, – отрезал генерал. – Людей такой кристальной честности не бывает. Это противоречит природе человеческой.
Воспрянувший духом Александр снова загрустил.
– Вот, ваше величество, не желаете ли ознакомиться с докладами моих людей?
– Я вам верю. Хотелось бы услышать ваше мнение в целом.
– Все это только укрепило меня в уверенности, что со дня на день следует ждать какого-нибудь происшествия.
– Какого? Несчастного случая? Покушения? Объявления войны?
– Любого. Мы, ваше величество, постоянно ждем заговоров, террористических актов и прочих беспорядков.
Король встал из-за стола и, обойдя его, присел на краешек.
– Знаю, генерал, – сказал Александр. – Вы всегда работали безукоризненно.
– Стараемся, – скромно ответил Николаки.
Александр вернулся за стол и подтянул к себе генеральскую папку.
– Ознакомлюсь, – сказал он, убирая документы в потайной ящик стола. Николаки кивнул. – Ступайте. Благодарю вас.
Коротко поклонившись, Зиновий Николаки оставил короля...
Через неделю после встречи с генералом Александр, наконец, отправился в «Медвежий Ручей» на радость всего двора. Там он временно угомонился и оставил попытки усовершенствований и нововведений, ограничившись двумя-тремя проектами.
– Кстати о политических методах, – сказал Александр, взвешивая в руке сливу величиной с кулак. – …Какой чудовищный фрукт, надо запретить использовать магию в садах. Еще неизвестно, как оно потом аукнется в желудке. – Он разломил сливу пополам. – Да, о политике. Заговоры в наше время не будут иметь успеха. Главным образом потому, – король замолчал, жуя сливу, – что в стране стало спокойно жить. Ничьи права не ущемлены, войны нет – тьфу-тьфу-тьфу. С Вендоррой только решим проблему острова Майн – и всё.
– Вот в такие спокойные времена, – вздохнул Стефан, – и зреют мысли о заговорах и переворотах. Например, я…
– И что ты, например? – усмехнулся Александр.
– Мне светит брак с шлезской принцессой, этой носатой дылдой. Будем мы плодить носатых шлезских подданных, пока папа ее не упокоится с миром. Но до того светлого дня пройдут годы и годы, а править мне, к примеру, хочется уже сейчас.
– Ну, сам посуди, какой из тебя заговорщик? – рассмеялся Александр. – Взял и раскрыл мне свои грандиозные планы…
– Я сказал «к примеру», – обиженно отозвался Стефан.
Александр отложил косточку на специальную тарелку и налил в стакан сока.
– Хорошо. Положим, ты меня убедил, и заговор неминуем, – сказал он. – И каким способом меня будут устранять? Яд при нашей развитой медицине – несовременно. Наемные убийцы – пОшло.
– Как насчет магии? – предложил Стефан.
– О да, – иронично отозвался Александр. – Магия, конечно. Как я упустил из виду? Например, злодей-маг покрасит мне волосы в такой цвет, что останется лишь покончить с собой, дабы избежать позора. Стефан, прекрати. Ты не хуже меня знаешь, что такое магия в современном Ольтене. Три четверти наших волшебников годятся лишь на то, чтобы веселить фейерверками народ по праздникам или драть втридорога за какие-нибудь безделицы вроде постоянного источника приятного запаха. Магограммы – единственная действительно полезная вещь за последние десять лет.