– Что такое, Эффи? – кротко спросил граф.
– Ты сам знаешь, в чем дело, Валер. Но пока отложим разговор на потом.
Тетя Августа поцеловала Эдвину в щеку, перехватила поудобнее зонт и, помахивая им как маршальским жезлом, направилась в свою комнату. За ней семенила ее горничная.
Понять, чем так расстроена тетя Августа, не составляло труда. Разумеется, до нее дошли слухи о несостоявшейся помолвке, уже третьей в жизни Эдвины Дюпри.
Папенька и матушка называли произошедшее кошмаром. Эдвина считала нелепым недоразумением, возникшим по причине крайней бестолковости Армана Лорье. Но вслух ничего не говорила, только с досадой морщилась, когда папенька заводил об этом речь.
Несмотря на возраст, приближавшийся к критической для девиц ее положения отметке – двадцать один год, – замуж Эдвина Дюпри не стремилась. Брак, считала она, не та вещь, к которой стоит относиться с придыханием. Однажды она имела неосторожность поделиться своими мыслями с матушкой и пожалела, разумеется, потому что матушка подобных взглядов не разделяла. Взгляды папеньки почти во всем совпадали с матушкиными, а экспрессии в нем всегда было чересчур много, так что на эту тему с ним и вовсе не стоило разговаривать.
Беседа с тетей состоялась на следующий день. Послеобеденный отдых давно закончился, слуги начали сервировать стол к ужину. Эдвина замешкалась в своей комнате, дочитывая последние страницы романа, и вошла в гостиную, когда все семейство уже расположилось там.
– Присядь, девочка, – велела тетя Августа и указала свободной рукой на место подле себя. В другой руке она держала чашку с чаем. Эдвина присела на диван, понимая, что позвали ее не для вручения подарков. – Что скажешь?
– По какому поводу, тетя? – спросила Эдвина. Тетя Августа сделала большой – от души – глоток чая, поставила чашку на столик возле дивана и поправила нить жемчуга на груди.
– Разумеется, я говорю о твоем будущем, дорогая.
– О.
– Твоя матушка Флора ознакомила меня с твоими идеями относительно замужества. Не сомневаюсь, – повысила голос Августа, пресекая попытки Эдвины вставить словечко, – не сомневаюсь, что в общих чертах, но у нас еще будет время обсудить их подробнее. Не это сейчас важно. Эдвина, дорогая, надо что-то делать!
Эдвина смутилась. Она не сомневалась, что матушка снабдила рассказ такими живыми подробностями – в своем стиле, – что упомянутые идеи заиграли новыми, доселе невиданными красками. Одна надежда, что у тети больше здравомыслия, чем у всех прочих родственников вместе взятых.
– Надо что-то делать, – энергично повторила тетя.
На какое-то время воцарилось молчание. Граф задумчиво раскачивал пенсне на золотой цепочке, делая вид, что поглощен игрой бликов на стеклышках. Графиня цедила чай, с каждым глотком становясь все мрачнее. Эдвина рассматривала натертый до блеска паркет. Тетя допила чай и отставила пустую чашку на блюдце.
– Итак, я хочу услышать твою версию истории разрыва с несчастным Арманом Лорье.
– Никакой особой истории не было. Правда-правда. Просто Арман уже был помолвлен, о чем по рассеянности забыл известить. Разумеется, я не стала настаивать на том, чтобы он разорвал первую помолвку. – Эдвина взглянула тете в глаза. – У него ветер в голове. Мягко говоря.
– Это уже ближе к сути дела, – серьезно сказала тетя Августа.
Из столовой послышался звон опрокинутого подноса и приглушенные восклицания. Графиня повернула голову на звук, на ее лице отразились нехорошие предчувствия.
– Флора, душенька, я думаю, пора проверить, все ли готово к ужину, – сладким голосом – насколько это было возможно при ее звучном контральто – произнесла тетя Августа.
Когда дверь за графиней закрылась, госпожа де Ла Мотт приободрилась, и Эдвина поняла, что сейчас услышит нечто интересное. Тетя Августа прикоснулась к безупречно уложенным волосам.
– Эдвина, дорогая, нас всех беспокоит твое будущее. Арман Лорье, у которого уже была невеста. Франсуа де Сен-Кар, который покалечился сразу после того, как твой папа имел важный разговор с его дедом. Филипп Монтруа, сбежавший с этой своей актриской после договоренности о вашей помолвке.
Тетя безжалостно перечислила всех несостоявшихся женихов Эдвины. Та взглянула на папеньку. Граф был бледен – возможно, его посетило некое предчувствие.
Тетя Августа обвела родственников взглядом и набрала в легкие побольше воздуха, словно собираясь нырнуть в воду, а это был верный признак того, что она намерена сказать нечто очень важное.