- Правильно, - кивнул Бригадир. - Тысячи томов. И на миллионы долларов. Еще пояснения нужны?
- Так мы ищем эту библиотеку? - недоверчиво улыбнулся Гриша.
Бригадир отпил из большой кружки пиво, вытер салфеткой рот и ответил неторопливо, с паузами.
- Видишь ли, Григорий, все великие нации мира ищут свои утерянные национальный ценности... Немцы ищут сокровища Нибелунгов... Французы жаждут отыскать кубок Грааля... Шотландские туристические фирмы уже обогатились на поисках чудовища озера Лох-Несс... Англичане сто лет не могут разобраться зачем наворочены глыбы в Стоунхендже... Австрийцы в славном городе Вене не определят подлинную могилу Амадея Моцарта... Монголы хотят разузнать, где же похоронен их славный Чингиз-хан... Ну, а греки вроде бы все нашли с избытком, но опять же хорошо бы отыскать ещё и отбитые руки Венеры Милосской. Только американцы ничего не ищут, потому что у них ни хрена не было и нет. Вот они и покупают, а чаще воруют ценности других народов. И хорошо за это платят.
- Не надо. - остановил Гриша.
- Что - не надо?
- Вы образованный человек, это видно сразу. Вы прекрасно понимаете, что сокровища Кремля армия Наполеона проела и пропила, когда отступала назад, во Францию по уже разрушенной Смоленской дороге. И нечего эти сокровщиа искать, их просто разворовали, как всегда, сами же русские люди, французы тут не при чем. Вы не можете искать и Библиотеки Ивана Грозного. Она тоже разворована по лобазам, монастырям, закромам. И сибирское золото адмирала Колчака не упрятано в Японии, а пропили-прокутили, пока везли его от Москвы до Манжурии. - Гриша тихо засмеялся, чувствуя боль во всем теле. - И Янтарную комнату пятьдесят лет ищут. Что её искать? Была бы она у немцев, они бы её сразу на обозрение выставили. Нет. Это мы её давным давно на части растащили, браслетов, кулонов, бус наделали. А теперь - ищем. Давно эту комнату сами разворовали. Мы люди русские. Когда что-нибудь своруем, тут же придумаем красивую историю про клады.
- Тогда я тебе отвечу честно. - жестко сказал Бригадир. - Я сам не знаю, зачем копаю этот тоннель. Скажу прямо - задача криминальная. И я нанят бандитами, это однозначно. Я не знаю конечной цели и не хочу знать. Я - горный инженер... С поправкой: нищий и голодный инженер без работы по случаю закрытия своей шахты. Горный инженер, у которого на руках в Кузбассе такая же нищая голодная семья. Все тебе ясно?
Новый глоток кофе попал Грише в дыхательное горло, он прокашлялся и сказал с улыбкой сквозь выступившие слезы.
- Но тогда вас так же убьют после окончания работы, как нас!
- Я тебе повторяю - никого не убьют. Это просто ни к чему. Ты сейчас даже не знаешь, где находишся. Пройдем до последней отметки, получишь деньги. Тебя посадят в машину, завяжут глаза, отвезут куда подальше и купят билет на поезд. Всё.
- С вами, быть может, поступят так. Наверняка таким образом выпустят слабоумного Маслакова. Рогожина обязательно сбросят в канаву, там и оставят - он безопасен, никому ничего сказать не сможет да и не захочет. А меня - убьют.
Бригадир улыбнулся.
- Ты себя так высоко ценишь? Насколько я знаю, ты отсидел десять лет в...
- Отсидел. - Гриша выпалил быстро. - Вы знаете Виктора Заварова?!
- Кто это? - тут же спросил Бригадир и Гриша не понял, готов ли был собеседник к такому вопросу, или был искренне в недоумении.
- Это брат той девушки, которой я пишу.
Бригадир пожал плечами.
- К сожалению, не знаком... Но я гарантирую тебе, Григорий, что ты встретишся со своей подругой. И даже предоставлю доказательства.
Он встал от стола, хромая дошел до дверей, приоткрыл их и позвал.
- Товарищ Маслаков, зайдите на минутку.
Тот появился на кухне в добротном костюме, побритый и при галстуке. Обычной суетливости в Маслакове не наблюдалось.
- Как ваше самочувствие? - спросил Бригадир.
- Трагично! - ответил Маслаков глухим голосом.
- Что так?
- Я отказался от ложных кумиров. Отказался от всех идеологий. У нас есть только один Бог, одна Религия! Я понял, что шел ложным путем.
- Да?
- Да. Но есть ещё время искупить свою вину.
- И кто же ваш Бог теперь?
- Единый и единственный для всех россиян. В июне состоится его великий юбилей. Его воскресение! Отец нации - Александр Сергеевич Пушкин.
- Похвально. - кивнул Бригадир. - И вы все так же тверды в своем намерении?
- Да. Я пешком пойду в Михайловское. И на могиле поэта вымолю себе прощения. Не удерживайте меня больше.
- Хорошо, вас посадят на поезд и...
- Нет! - всполошился Маслаков. - Я пойду пешком! Как положено! Босиком!
- Подождите. - терпеливо прервал Бригадир. - Вы отнесете письмо Григория его подруге. Лично. Получите ответ, вас привезут назад и вы подтвердите, что именно она, Алла, получает его послания. Это займет всего лишь сутки.
- Никаких промедлений! - яростно брызнул слюной Маслаков, столь же преданно начавший служение новой идее, как и прежней. - Сию минуту в Михайловское! На Черную речку!
Бригадир глянул на Гришу, развел руками и сдался.
- Воля ваша. Возьмите деньги и...
- Нет. - обрезал Маслаков. - Нет. Я жил в заблуждениях и денег за них не возьму. Дайте буханку хлеба и литр водки в дорогу. Но пред могилой Гения я предстану трезвый, как хрусталь.
Глаза у Маслакова были ясные, слова печатал твердо, и своротить его с исполнения принятого решения могла лишь смерть. И не было уже в нем фанатизма - просто человек пришел к своему последнему убеждению, только всего и делов.
- Ну, с Богом. - сказал Бригадир. - Поспите немного, на зорьке и тронетесь.
Он взял со стола буханку хлеба, Маслаков принял её, после чего двери в комнату за ним закрылись.
- Завтра, Григорий, мы с тобой его проводим. Если хочешь. Уйдет на твоих глазах за горизонт.
- Мне это не надо. - сказал Гриша. - Так же как и работать в забое я больше не буду.
- Будешь, Григорий. Будешь. - настойчиво и без угрозы сказал Бригадир. - Для начала тебя изобьют, потом вколят кое-какую иньекцию и ты примешся работать, как зверь. Рваться будешь в забой. И поскольку вас с Рогожиным осталось только двое, то и трудиться придется за четверых...
К последним рассуждениям своего собеседника Гриша не прислушивался. Более всего его интересовал шариковый карандаш зеленой пасты, валявшийся на столе между тарелок. Правильно. В забое тоннеля он, Гриша, оставался лишь с этим безконтактным, глухонемым Рогожиным. Последний друг. И если попытаться хоть как-то наладить с ним связь, то требовался элементарный письменный прибор, не вскрывать же себе вены, чтоб раздобыть кровавые чернила? Карандаш лежал на виду у Бригадира и чтоб зацепить его и припрятать, требовались какие-то ухищрения, а беседа явно подходила к концу.
- Я в туалет хочу. - сказал Гриша, прервая рассказ о своем невеселом будущем.
- У тебя параша внизу есть. Сядешь там. Мы уже кончили, или как?
- Если вы так вопрос ставите, то у меня тоже есть условия для продолжения работы.
- Какие?
- А вот выпью и подумаю!
- Выпить все-таки захотел? По русски. Давай. Хозяйничай сам. благодушно сказал Бригадир, не скрывая своего удвлетворения, поскольку решил, что с основной своей задачей справился.
Гриша взялся за бутылку, принялся передвигать стаканы, в результате чего одна из тарелок упала на колени Бригадира. И пока тот чистился, укоряя Гришу за неловкость, - карандаш удалось припрятать в карман комбинезона.
Гриша налил себе треть стакана и сказал торжественно.
- Я принял решение!
- Какое, Григорий?
- Не буду работать! Пошли вы все на....!!!
А вот выпить он не успел. Неизвестно кто ударил его сзади в ухо, и он полетел с табуретки, выронив в стакан.А потом пинками, без всякой лестницы, его сбросили в подвал.
Рогожин на его появление отреагировал по обыкновению - глянул дурными глазами и что-то промычал.
Люк над головой захлопнулся.