- Да, вчера на нашем берегу разбилась лодка с двумя людьми. Молодой человек погиб, девушка выжила, но при ударе о камни сильно пострадала.
- Как жаль парня!
Грубый был даже искренен. Что же такое они потеряли?
- Я могу указать вам могилу, где похоронен ваш приятель
- Спасибо, но отдадим дань его памяти позже. А сейчас могли бы мы увидеть вещи нашего друга?
- Сколько угодно, - фыркнула я и махнула рукой в сторону растяжек, на которых сушились снятые с парня ремки.
Наблюдать за Грубым было настолько забавно, что я не удержалась:
- Судя по всему, ваш приятель был не слишком богат.
Браун прошипел что-то сквозь зубы. Его легенда в один миг рассыпалась на куски. Даже полный идиот был способен сообразить, что в такие лохмотья друзей не наряжают. Доморощенный Штирлиц оказался далеко за гранью провала, но попытался продолжить свою игру:
- Это всё?
- Ах, да! Вот еще, - я указала на голубой пластмассовый черпак со стреляными гильзами. - У них было ружье, но оно, к сожалению, утонуло.
- А где… - начал было Сиплый. Реакция Грубого была молниеносной:
- Помолчи, Дик! – рявкнул он.
Ага! Он боится, что тот сболтнет лишнего! А Чарли завис. Видимо, что-то пошло не по плану и он пытается сообразить, что ему теперь делать.
- Хорошо. – решил, наконец Браун. - Тогда мы заберем девушку. Не беспокойтесь, мы сумеем о ней позаботиться.
И тут в разговор вступила Сара. Ух, как она поднялась! Еще бы, ее пациента пытаются отобрать.
- Никуда вы ее не заберете! У нее множественные переломы, сотрясение мозга и неизвестно еще, что с внутренними органами. Она элементарно может умереть по дороге. Она абсолютно нетранспортабельна, я это заявляю вам как врач.
Интересно, это она всерьез? А как же переезд?
- Ничего-ничего, - ухмыльнулся Браун. – У нас тоже есть хорошие врачи. Не переживайте, они обеспечат надлежащее лечение и уход.
Пожалуй, дать сейчас нашей медичке дробовик, она бы наплевала на свой пацифизм и порешила обоих, и Грубого, и Сиплого.
- Я видела ваше «лечение»! Судя по всему, ваши врачи непрерывно насиловали девушку на протяжении как минимум последней недели. Убирайтесь!
Ни хрена себе новости! И почему я об этом узнаю только сейчас? Да я бы уже на подходе закопала обоих паразитов! Надо провести с нашей бушменкой воспитательную беседу. Плевать на врачебные, типа, тайны. Командир должен знать все!
Грубый хмыкнул и, проведя рукой по волосам, положил ладонь на свое ружье. Однозначно – сигнал подает для тех, которые в лесу. А это значит, что сейчас за нами наблюдают и, скорее всего, в оптический прицел. По моей спине потекла струйка пота. Кто у них сейчас на мушке? Я? Дзетта? Лерка?
Браун ощутимо напрягся. Полсекунды до выстрела. Правда, ружье на меня еще надо повернуть, здесь пистолет всяко быстрее будет. Я замерла в ожидании. Левая рука машинально сжала ствол «Саежки». Никогда бы не подумала, что такое возможно: время стало тягучим, вязким, бесконечным. Нет, слышала, конечно, байки, но относилась именно как к сказкам. А тут на своей шкуре…
Тук! – ударило сердце. Громко, аж в виски отдало. И – снова тишина. Тук! Так ведь и оглохнуть можно. Тук!
Грубый снял руку с ружья, снова провел по волосам и опять вернул к оружию. Кажется, у него что-то пошло не так. Пора разрядить обстановку.
- Мистер Браун, пока никто из нас не совершил необратимых поступков, я предлагаю разойтись миром. Вы пришли, предъявили свои требования. Я их рассмотрела и отвергла. По медицинским, заметьте, показаниям. Давайте вы сейчас подниметесь и вместе с мистером Спенсером и тем вашим человеком, который сейчас прячется в лесу, уйдете. Я обещаю вас не преследовать.
На секунду мне показалось, что Грубый начал думать. Его рука, стискивавшая шейку приклада, начала медленно разжиматься. Но в это самое время в лесу, у него за спиной, загрохотали выстрелы из дробовика. Чисто рефлекторно я глянула в ту сторону, и в ту же секунду полетела назад вместе со своим стулом, а моя «саежка» была выдрана из руки. Пока летела, успела только нагнуть голову, чтобы не звездануться темечком, и поднести правую руку к поясу.
«Беретту» из кобуры я буквально вырвала. Грубый от меня в полутора метрах, Сиплый – в трех. Уже вскочил, и даже ружьецо свое вскинул. Пах! Пах! Пах! Три выстрела прозвучали один за другим. Промахнуться с такого расстояния было совершенно невозможно. Я видела, как на рубахе бандита появились три дырочки, и он стал медленно валиться набок.
- Дзетта! Сара! Лежать! – крикнула я, переводя пистолет на Грубого. А тот развернул мою ружбайку, передернул затвор и шмальнул в меня.