А на камешке опять появились две яркие белые точки. Колыхнулись, покрутились и снова замерли. Теперь я осторожен, весь внимание. Медленный наклон туловища (некстати впились в локти острые камни) — и передо мной незнакомка — небольшая серая, вся в мелких густых волосках мушка с ярко-белым зеркальцем на голове и сверкающей серебряной отметинкой на кончике брюшка. Отчего так ослепительно сияют белые пятнышки, что за чудесные волоски так сильно отражают свет яркой пустыни, неба и озера? Белые пятнышки, конечно, не случайны, они своеобразный светофор для сигнализации друг другу. Вероятно, этот светофор не прост и отражает лучи определенного спектра.
Осторожно целюсь в мушку фотоаппаратом, весь в напряжении, задерживаю дыхание. Лишь бы не спугнуть, хотя бы не улетела. Щелчок, другой. Теперь ловить! Но в нескольких метрах мелькнула в воздухе какая-то темная точка, и моя мушка умчалась за ней.
Более часа я брожу с сачком в руках в поисках мушки с белым зеркальцем. И когда, махнув на все рукой, собираюсь идти на бивак, нападаю на счастливое место: на чистой площадке на камешках сразу несколько мушек сверкают белыми пятнышками!
Нелегко их ловить, таких быстрых и ловких. Но я счастлив. Первая добыча в сачке. Потом в морилке. Сейчас через сильную лупу посмотрю на свою находку. Но в морилке нет мушки с белым пятнышком, а вместо нее лежит самая обыкновенная. Неужели, взмахнув сачком, я поймал случайно другую, а ту, интересную, упустил? Как это могло получиться? Ведь в сачке она как будто была одна?
Но вот теперь попалась вторая. Она жалобно жужжит в сачке крыльями, сквозь белый материал видно ее сверкающее украшение. Теперь поймать хотя бы еще парочку — и тогда можно искупаться.
Но в морилке снова не вижу белолобой мушки. Вместо нее та же серая, обыкновенная. Ничего не могу понять! Будто кто-то снова подменил ее и потешается надо мной.
На долю секунды мелькает сомнение, уж не происходит ли со мной неладное из-за жары и жажды, не пора ли бросать охоту? В голове шумит, мелькают в глазах красные искорки, пересохло во рту. Не заметил, перегрелся.
На биваке я молчу, ничего не рассказываю. После купания и обеда забрался под тент и, отдыхая, раздумываю о загадочных мушках. Посмотрю-ка их детальнее. Вот они, на крышке коллекционной коробки. Что с ними теперь делать? Зачем они мне, такие невзрачные? Наверное, оба раза они попадали в сачок случайно, вместо тех, с чудесными отметинками. Всяких мух везде много. Может же произойти такая редкая случайность!
Пока я равнодушно рассматриваю свой улов, вытряхнутый из морилки, у одной мушки постепенно светлеет голова, становится белой, начинает светиться и неожиданно сверкает ослепительным зеркальцем вместе с пятнышком на конце брюшка. За первой и вторая мушка преобразилась.
Я ликую, огорчения как не бывало. В морилке, заряженной кусочками резины, пропитанными дихлорэтаном, гигроскопичные и, конечно, особенной структуры волоски мгновенно пропитались парами яда и потеряли способность отражать свет.
На всякий случай я снова кладу одну мушку в морилку, вынимаю ее обратно и вижу преображение сверкающей красавицы в серую посредственность и обратно. Как я сразу не догадался, в чем дело! Название мушки оказалось цитереа альбифронс.
Несколько дней назад, подъезжая к берегу, резко очерченному зеленым цветом от желтого фона выгоревшей пустыни, мы увидели черепаху. Неторопливая и медлительная, она не спеша спрятала свои ноги и голову под панцирь, слегка выдвигая из-под него голову с маленькими подслеповатыми глазками. Племя черепах давным-давно погрузилось в долгий сон на все лето, осень и зиму до будущей весны, а эта какая-то необычная нарушительница законов, принятых черепашьим обществом, разгуливает по свету. Но чему удивляться! Никогда не бывает в жизни все одинаковым, обязательно оказывается кто-либо не такой, как все, необычный, как в данном случае наша незнакомка.
Кирюшка, как всегда, устроил над черепахой истерику. Но вскоре привык: черепаха поехала с нами, стала вроде как членом экспедиции.
Сегодня понадобилось резиновое ведро, в котором сидела черепаха, Ольга переложила пленницу в хозяйственную сетку, подвесила ее на железный кол. Черепаха высунула голову и ноги из панциря и уставилась глазами на синий Балхаш. В этот момент милые и всегда любопытные каменки, увидев неведомое существо, начали крутиться над сеткой, повисая в воздухе или садясь рядом на землю. Черепаха для них оказалась явно необычным посетителем этого места.