Легко сбежав на нижний этаж, Шарли поморщилась, услыхав кряхтение старой лестницы.
- Чересчур скрипит, - расстроенно пожаловалась она в пустоту. - Будто вот-вот обвалится.
Дом в ответ лишь сильнее заныл половицами, словно удивляясь ее жалобе. Шарли никогда прежде не замечала упадок особняка.
Отец с тревогой наблюдал за дочерью. В глубине него поднималась волна страха оказаться осмеянным. Что если жениху не понравится особняк или, того хуже, невеста?
- Отец, - отвлекая князя от невеселых дум, позвала Шарли, чуть не плача.
Девушка с широко раскрытыми глазами осматривала свое платье, с таким трудом выбранное ею из десятка других, доставшихся еще от матери. Она худыми пальцами потеребила ткань подола и вновь с затаенной надеждой оглянулась на отца.
- Оно совершенно блеклое и неуместное?
- Шарли, радость моя, ты прекрасна, - бесцветным голосом пробормотал старик, невидящим взором смотря вглубь коридора.
Ладони девушки холодели всякий раз, когда ей слышался топот лошадиных копыт. Волнение трепало душу.
Что, если она не понравится княжичу?
***
Майя с плохо скрываемой злостью в который раз перестелила постель для приезжего княжича, но результат все равно не устроил взволнованную Шарли. Служанка чувствовала, как внутри все кипит от постоянных упреков.
Она металась, как дикая кошка, из стороны в сторону, пытаясь проследить за всеми приготовлениями сразу. Побывала в душной кухне, проверив, как справляется мама с готовкой, но почти тотчас выскочила оттуда. Жар от печи был невыносим.
Издали послышался очередной разочарованный вопль Шарли, от которого ладони сами собой сжались в кулаки.
- Нанеси еще воды! – крикнула из глубин особняка дочь князя, и Майя обреченно вздохнула.
Бесконечные глупые приказы хозяйки выводили ее из себя. Она действительно старалась понять чувства девчонки, но не могла. Как можно связывать судьбу с незнакомцем? Зачем пытаться пустить пыль в глаза приезжим? Они и так сразу же поймут, что богатство и благополучие покинули эти места уже давно.
Но больше всего раздражало ее не это.
А она сама. Ей самой было интересно и одновременно страшно увидеть гостей.
Может, и ее жизнь переменится с приходом чужаков?
- Приехали! - послышался возглас ее отца из сеней, заставивший сердце от страха и неожиданности затрепыхаться.
Чужаки
Арий остановил коня у старого, низкого забора и спешился, разминая затекшие от долгого пути ноги. Скептический настрой отца порядком испортил настроение и ему, но не уезжать же из-за этого восвояси! Лес не вызывал у приезжего ни капли доверия. Казалось, тропы заводят в самую чащу и переплетаются, грозя погубить незваных гостей.
Арий вполуха расслышал, как отец бормочет про «старую развалюху» и сам перевел взгляд на особняк. Он не вызывал того омерзения, что охватило старого князя. Арию было интересно побродить по старым комнатам, повидавшим не одно поколение княжеского рода, обитавшего в этих причудливых краях.
С крыльца послышались торопливые шаги. Юноша взволнованно обернулся, ожидая увидеть свою невесту, но навстречу ему вышел похожий на изможденную дворнягу мужчина с усталым взором. Он медленно поклонился приезжим и занялся лошадьми чужаков, не проронив ни слова. Его воспаленные глаза лихорадочно метались из стороны в сторону, а жесты были такими дерганными, что юноша предусмотрительно отошел от странного мужчины.
Отец княжича не удостоил слугу и взглядом, величественной походкой двинувшись к особняку, стараясь не ступать в разросшиеся колючки.
- Похоже, это все же моя ошибка, - тихо поделился он с сыном.
Арий никак не отреагировал. Его происходящее начинало забавлять. Старик никогда раньше не произносил подобных слов. Раскаяние читалось на его обычно каменном лице.
Отец впервые признал свою ошибку...
***
Прошло уже несколько дней с того момента, как тихой жизни поместья пришел конец. Новоприбывший князь не собирался чахнуть в этом захолустье, уподобляясь отцу Шарли. Они с сыном уже считали здесь себя полноправными владельцами. И это ужасно не нравилось Майе...
Ей никогда не приходилось так много работать. Шарли и раньше изводила прислугу странными капризами, но приезжий князь постоянно был недоволен состоянием дома и, как мог, отыгрывался на девушке.