Егор Торшин давно уже не может спать ночами. Да и есть с чего. Болит сердце. Так хватает порой, что небо с овчинку кажется. Куда уж хуже. А ведь совсем недавно был уверен, будто никакая хвороба его не свалит и не одолеет. Он даже не подозревал о наличии у него сердца, каких-то нервов и прочих человечьих пакостях. Верил: все это придумано бабами, чтобы дурить мужиков.
У мужика, так считал Егор, нет ничего, кроме головы и того, что меж ног растет. Это — основа! Ну, а чтобы это жило — нужны руки. Они имеются у всех. Но разные. Когда умелые, всему прочему дышится вольготно.
Дракон свое прочее не презирал. Никогда и никто в жизни не считал и не называл его лодырем. Да и не в кого было стать таким.
Торшин едва надел рубаху, прикрывающую задницу начал помогать семье. Вместе с отцом пахал поле — коня водил. Целый день по межам и бороздам. Босиком. До самой темноты. А ночью отгонял коня в ночное.
Утром — снова на пахоту. И опять до черноты в глазах. Ноги заплетались от усталости. Но о том и пожаловаться было некому. Отец не меньше выматывался. А мать, занятая двумя младшими, сама с ног сбивалась.
Едва кончали пахоту, нужно было косить траву на сено. Корове и лошади. Правда, косу мальчишке отец сделал по росту и возрасту. И старался Егор не отстать от отца. Шаг в шаг, ручка в ручку следом, по пятам шел. Снова потом обливался с макушки до пят.
Где это было? Конечно, там, на Смоленщине. В самой красивой на земле деревеньке с прозрачным именем — Березняки…
Семья Торшиных была середняцкой, смирной, неграмотной. Жила неприметно среди других. Дети, едва становились на ноги, приноравливались к делу, хозяйству. На улице бывали редко. Может, потому обходили ее стороной бури и беды.
Егор, как все дети, быстро взрослел. На его ладонях прижились жесткие мозоли куда как раньше того, когда отец решил отдать его в школу. Мальчишка учился легко. И вскоре после окончания курсов в Смоленске стал работать в колхозе счетоводом.
Старший Торшин гордился. Сын ученым человеком стал. В начальники выбился. Работает за деньги. Не в навозе ковыряется. На работу в чистых портках и рубахе ходит, как на праздник. А захочет — вовсе академиком станет. Пока молод — пусть учится. Но Егорке уже вскружила голову первая весна.
Она позвала в лес, заманила в девичий хоровод. Спела ему песни сердечные, обещая много радостей. Вскружив голову, заставила заметить в лунную ночь длиннокосую сероглазую Феню, так похожую на березу в лесу.
Не только в Березняках, но и во всей Смоленщине равных ей не было. Работать возьмется — никто за нею не успеет. В пляске — огонь. На посиделках не сидела сложа руки. Мелькали спицы в пальцах. За вечер — пара носков либо варежки.
И хотел Егор не спешить, да куда там… За что ни возьмется, везде ее лицо видит. И решился. Испугался, чтоб не прозевать девушку. Уговорил отца и мать. А вечером сам к ней подошел. Подсел рядом. Разговор завел. Девка краснела под его взглядами. Но разрешила проводить себя домой с посиделок. Там, у калитки, до первых петухов засиделись на скамеечке. Егор даже за руку взять не насмелился. Робел. А через неделю предложение сделал.
Отец Фени улыбнулся довольно. Не отказал. Но попросил со свадьбой до зимы подождать. А пока походить в женихах.
Дракон вздохнул так тяжело, что елка за спиной сочувственно вздрогнула.
«Когда это было? А и теперь помнится то светлое времечко, когда, закончив работу, брал Феню за руку, уходил с нею к реке или в лес. На свою полянку, маленькую, цветастую, радостную».
Там Егор впервые о любви заговорил. Краснея, сбивчиво, неумело. А Феня сидела, потупив взгляд, опустив голову. Слушала.
Потом и сама назвала его любимым. Ближе к зиме. Перед самой свадьбой.
Строга оказалась девушка. Ничего до свадьбы не позволила. Ни вольностей, ни шалостей.
Один раз лишь поцелуй украл, предварительно схватив ее руки. Но… Пощечины не миновал. И слов злых наслушался. Сказала: коль полезет еще раз, свое обещание — стать его женой — обратно возьмет. Не барбоска она, чтобы до свадьбы вести себя разгульно.
Вот так и отучила его от дерзости. Извиняться пришлось за смелость. И коль приходила Феня с ним в лес, то так и сидели рядком. Разговаривали.
Боялся Егор обидеть девку. К ней, что ни день, сваты идут один за другим. Уговаривают, переманивают. Но… Не нарушила слова Феня. Как и обещала, вышла замуж за Егора.
Молодые Торшины вскоре отделились от родителей. Перешли в свой дом, новый, просторный, теплый.
А на следующий год родила жена сына. Словно по заказу. И стал Егор не просто мужем, но и отцом, главой семьи, хозяином в доме.
Все ладилось у молодых. Колхоз дал хороший участок под огород. Родители привели в сарай стельную телку. Вскоре и кабанчик завизжал в сарае, заквохтали куры, заорал петух.