— Так пойдём, отыщем пресную воду, — Роланд похлопал её по плечу. — Думаю, твою кошку можно оставить здесь, никуда она не денется.
Что за прекрасное ощущение – стоять ногами на твёрдой земле! Каблуки её туфель проваливались в песок, но после четырёх дней в открытом океане это казалось сущим пустяком.
Они миновали пляж и оказались под сенью раскидистых пальм. Роланд шагал впереди и, пробираясь сквозь низко свисающие ветви, расчищал ей дорогу. Весело щебетали в зарослях птицы, стрекотали кузнечики и жужжали мухи. Сочно хрустела под ногами густая трава и опавшие пальмовые листья.
— Успеваешь? — Роланд обернулся и посмотрел на запыхавшуюся Шарлотту.
Она кивнула:
— Да.
Влажный тропический лес всё теснее смыкался вокруг них. Густой воздух наполняли запахи цветов, зелени и прелой листвы. Из-за обилия растительности здесь царил легкий сумрак – лучи солнца с трудом пробивались сквозь буйно разросшуюся листву, но где-то впереди отчётливо слышался плеск воды.
Заросли расступились неожиданно, и Шарлотта увидела озеро с водопадом. Бурный поток весело перекатывался по каменным уступам и разлетался пенными брызгами. Несколько секунд они с Роландом смотрели друг на друга, а потом, рассмеявшись, как дети, наперегонки бросились к водопаду. У края обрыва Шарлотта замерла в нерешительности, а Роланд, напротив, бесстрашно прыгнул в бурлящую воду. Она улыбнулась – для человека кинувшегося за борт, чтобы спасти кошку, это был пустяк.
Роланд вынырнул тряхнул головой и весело помахал ей
— Пресная!
Опасливо перебираясь по скользким от воды камням, Шарлотта спустилась вниз, присела полубоком и сняла давно потерявшие вид атласные туфли.
— Холодная! — взвизгнула она, опустив ступню.
Поскользнулась и скатилась по камням в воду. Вынырнула и, зачерпывая полные руки, принялась жадно пить. И это было самое вкусное, что ей когда-либо доводилось пробовать.
Тело обжигало холодом и, она закричала. Счастливо, живо, отчаянно. Никогда прежде Шарлотта не чувствовала себя такой радостной и свободной. Подумать только! Она, графиня Экклстон, одетая в перепачканную сорочку, резвится в ледяной воде, словно неотёсанная простолюдинка! Мама наверняка упала бы в обморок. Утолив первую жажду, она, наконец, посмотрела на Роланда.
— Лови! — он кинул ей банан.
Шарлотта поймала фрукт на лету, очистила и с наслаждением откусила.
***
Где-то через час с небольшим, вымокшие до нитки и счастливо усталые, они вернулись на берег. Шансѝ нигде не было, но не успела Шарлотта забеспокоиться, как новая питомица вынырнула откуда-то из джунглей и деловито несла в зубах пойманную птичку.
Роланд отвязал прикреплённые к лодке сундуки и вытащил их на сушу. У берега росла старая изогнутая пальма, и если перекинуть через её ствол кусок ткани, можно было соорудить нечто вроде палатки, подумал он. Среди вещей Шарлотты нашлась старая тюль, неизвестно как попавшая в сундук, но сейчас оказавшаяся как нельзя кстати.
— А теперь закрепи концы колышками, — крикнул он ей сверху.
Шарлотта растерянно покрутила в руках заточенные палочки и неуклюже воткнула их в землю. Первые две упали сразу.
Когда с установкой палатки было покончено, Роланд, вооружившись армейским ножом, отправился за пальмовыми листьями, чтобы выложить ими пол для ночлега. Воспользовавшись коротким уединением, Шарлотта переоделась в чистое нижнее платье и заодно выстирала испачканное.
Стоя у самой кромки воды, так, чтобы набегающие волны могли касаться ее босых ног, она глядела в лазурную даль, щурилась от яркого солнца, но до сих пор не могла осознать до конца, что всё это происходит с ней. Несколько дней в открытом море, цветущий остров, песчаный берег и эта самодельная палатка – всё казалось ей нереальным, ярким и затянувшимся сном. Шарлотта не могла ответить на вопрос, что чувствует: радость спасения мешалась с тревогой и неопределённостью, а свобода отдавала терпким привкусом горечи и затаённого страха. Прохладные волны обнимали её исцарапанные ступни, но лёгкая боль только доказывала, что всё происходит наяву. Странное это было ощущение - она боялась и одновременно чувствовала себя свободно и легко. Не было роскошных интерьеров и дорогих нарядов; вместо мощёных улиц, наполненных голосами и шумом проезжающих экипажей, её окружал плеск волн, шум ветра и пение птиц. Много места, света и воздуха – хотелось раскинуть руки и закричать то ли от страха, то ли от радости.