Роланд откупорил последнюю бутылку рома. Больше всего ему хотелось остаться в одиночестве – он злился на Шарлотту за то, что не смогла развести огонь; на себя за то, что ушёл; и на жизнь в целом, за то, что оказался на этом острове. Ради чего он три года ходил бок о бок со смертью? Возможно, Шарлотта права, и Вайолетт давно забыла его. Весь мир забыл о них.
Он вял бутылку и направился вдоль берега. Небо потемнело и затянулось густыми тучами, откуда ни возьмись налетел шквалистый ветер, а ещё через несколько минут разразился ливень. Роланду было наплевать. Лучше уж мокнуть под дождём, чем возвращаться в хижину и сидеть бок о бок с Шарлоттой. Возможно, уже через пару дней они попросят друг у друга прощения, и всё наладится. Но сейчас… Он не хотел её видеть. Он почти ненавидел её. И самого себя.
ГЛАВА 9. У КРАЯ БЕЗДНЫ
В течение двух следующих дней они почти не разговаривали. Каждый занимался своим делом и при этом игнорировал другого. И хотя молчаливая забастовка была тягостна для обоих, упрямство брало верх. Если бы Роланд попросил прощения или просто заговорил с ней, Шарлотта с радостью забыла бы все обиды, но коварство заключалось в том, что Роланд в, свою очередь, рассуждал так же.
В день их ссоры он вернулся домой затемно, промокший под ливнем, злой как чёрт и изрядно пьяный. Споткнулся о сундук, пробормотал скомканное ругательство и завалился спать. Наутро проснулся с гудящей головой, снял всё ещё мокрую одежду, разбросал по хижине половину вещей в поисках сухой, и ушёл на охоту.
Но павлины на сей раз оказались проворнее, и Роланд возвратился с пустыми руками. Шарлотта, правда, умудрилась поймать двух рыбин, но, он, взглянув на них, коротко бросил, что они ядовитые. Так или иначе, в тот вечер Роланду и Шарлотте пришлось довольствоваться фруктами.
Следующий день выдался более удачным – в глубине острова, как выяснилось, обитали не только павлины – Роланд наставил самодельных ловушек и поймал двух мелких зверьков, названия которых не знал, но на поверку оказавшихся вполне съедобными. Ужин, как и прежде, прошёл в полном молчании.
Ночью Шарлотте не спалось. Днём она подвернула ногу, и теперь её лодыжка отзывалась тянущей болью, да и кашляющий на соседней кровати Роланд не способствовал быстрому засыпанию. Впрочем, кашель, конечно, не шёл ни в какое сравнение с пьяным храпом пару дней назад.
Под утро Шарлотта, устав ворочаться с боку на бок, вышла на берег, развела костёр и заварила пучок сушёных трав и цветов, заменявших им чай.
— Держи, — хмуро сказала она, протягивая ему кружку.
Роланд молча кивнул, и, тем не менее, посмотрел на неё с благодарностью.
— Мог бы и сам это сделать, — пробормотала она.
Поспать ей удалось от силы часа три. Солнце уже встало, в джунглях проснулись птицы и мелкие зверьки, раскричались над водой чайки… Шарлотта, сонно зевая, села на кровати и пошевелила травмированной ногой. Почти не болит. Вот и хорошо, подумала она, значит, сегодня можно прогуляться по острову, и плевать, что скажет на это Роланд - к тому же, вот он, спит без задних ног, так что и отчитывать её некому. А если и вздумает ругаться, то тогда она уж точно выскажет ему всё, что думает.
Но далеко зайти ей не удалось. Больная нога воспротивилась длительной прогулке, о чём заявила уже знакомой тянущей болью. Впрочем, Шарлотта знала, что с этим делать. Ещё на вторую неделю пребывания ей "посчастливилось" упасть на скользких камнях и вывихнуть руку – тогда Роланд приложил к её плечу листья какого-то растения, и уже через неделю всё пришло в норму. Точно так же она поступила и с растянутой лодыжкой.
К хижине Шарлотта вернулась меньше, чем через час. На берегу, в тени пальмы нежилась Шансѝ, и, увидев хозяйку, вальяжно зашагала навстречу.
— Этот грубиян Роланд, конечно же и не подумал тебя накормить, — Шарлотта покачала головой, — ну, ничего, сейчас что-нибудь придумаем.
К немалому своему удивлению, заглянув в хижину, она обнаружила, что Роланд всё ещё спал. Обычно в течение дня он всегда находил, чем заняться, поскольку не имел привычки сидеть без дела, но сейчас пластом валялся на кровати.