— Не стоит цепляться за прошлое.
Шарлотта вздрогнула и повернулась. В нескольких шагах от неё стоял тот самый капитан, правда, выглядел он теперь гораздо представительнее. Волосы аккуратно расчесаны, вместо грязной формы чистая, выглаженная одежда, а короткая щетина теперь была ему к лицу.
— Не стоит мешать даме, если она ищет уединения, — парировала Шарлотта.
— Простите, я и не знал, что эта часть палубы принадлежит вам, — он насмешливо улыбнулся. — Роланд Харгрейв.
— Шарлотта Джессамин Экклстон, — она вытянула руку и ощутила прикосновение сухих тёплых губ. — Прошу извинить, мистер Харгрейв, но мне пора.
Роланд однако, пошёл следом.
— Пока, я вижу, нам с вами по пути, — сказал он. — Не будете возражать, если составлю компанию?
— Как вам будет угодно, — Шарлотта пожала плечами.
Её новый знакомый, однозначно не пытался флиртовать, и выглядел скорее, как человек, которому не хватает живого общения. Она не была настроена на разговор, но прогонять его было бы невежливо.
Каково же было ее удивление, когда через несколько минут обнаружилось, что Харгрейв, так же, как и она был приглашён к капитану. Мистер Фергюсон в свою очередь был удивлён знакомством Роланда и Шарлотты.
— Мы познакомились несколько минут назад, — внёс ясность Харгрейв.
— Вот как? — Фергюсон поднял бровь и вдруг неожиданно рассмеялся. — А вы прямо, как ваш отец, мистер Харгрейв.
Шарлотта посмотрела на Роланда — кажется, он так и не был уверен до конца что это – комплимент или оскорбление? Капитан же, увидев, как нахмурился молодой Харгрейв, поспешил успокоить:
— В самом лучшем смысле, конечно. Да и что, в сущности дурного в том, если мужчина умеет заинтересовать женщину?
— Ну… пока мистер Харгрейв меня мало чем заинтересовал, — Шарлотту несколько обидело это заявление. — Но, может у него ещё есть шанс всё исправить? — она оперлась подбородком о кулачок и повернулась к Роланду. — Расскажите же мне что-нибудь.
— Неужели, вам будет интересно слушать рассказы о войне? — он ухмыльнулся, но ухмылка эта вышла какой-то горькой.
— О чём угодно, только не об этом, — Шарлотта скривилась. — Довольно её с меня.
На её породистом лице отразилась вдруг столь открытая неприязнь, что Роланд едва удержался от того, чтобы спросить напрямую. Он не мог сказать, что новая знакомая его заинтересовала, но на неё, определённо было приятно смотреть. Чистое лицо с широкими ухоженными бровями, чувственные губы и выразительные, немного наивные карие глаза составляли контраст выступающим скулам, как правило, свидетельствующим о наличии сильной воли. Из выреза темно-фиолетового платья беспомощно выглядывали острые ключицы.
Фергюсон, видя, что разговор пошёл не в то русло, сменил тему:
— Что намереваетесь делать по возвращении в Англию, мистер Харгрейв?
Лицо Роланда неожиданно просветлело:
— В Корнуолле меня ждёт невеста, — ответил он. — И я хотел бы заново открыть нашу шахту. Уверен, она ещё может принести доход.
— С шахтами сейчас нелегко… - Фергюсон покачал головой. — Но, вы кажетесь человеком перспективным, так что, возможно, добьетесь успеха.
— Почему же вы отправились в Америку, мистер Харгрейв? — спросила Шарлотта. – Нетрудно, догадаться, что чувствовала ваша бедная невеста, провожая вас. Мужчины порой бывают так безответственны!
Будь здесь, мама или тётя Элинор, её наверняка ждала бы знатная взбучка. Шарлотта понимала, что скоро вновь окажется под неусыпным контролем и не хотела упускать возможность хоть раз в жизни сказать то, что думает на самом деле.
— Понятие ответственности может быть разным, мисс Экклстон, — Роланда ничуть не задели её слова.
— Ну, это вряд ли, — Шарлотта, испытывала всё большее удовольствие от их беседы. – Такие понятия как честь, долг и ответственность незыблемы, и важно уметь расставлять приоритеты. Неужто, повстанцы в чужой стране оказались вам дороже спокойствия любимой женщины?
— Наш спор может быть бесконечен, мисс, — ей вдруг показалось, что мистер Роланд недоговаривает, и не хочет посвящать её в истинные причины своего отъезда. Да и зачем бы ему это?
В покоях капитана они просидели до поздней ночи. Харгрейв оказался человеком немногословным, и даже креплёное вино не развязало ему язык. Фергюсон же, напротив, говорил без умолку, шутил, смеялся и ругал короля Георга.
Шарлотта боялась, что он заговорит о Джордже – точнее, начнет выражать соболезнования, ведь полковник Тэвис был фигурой известной и об их помолвке знали многие, но, к ее облегчению, этого не произошло. Может, он и, правда, не был в курсе, а, может, не хотел бередить раны, особенно после того, как Роланд заговорил о невесте – так или иначе Шарлотта была благодарна ему за молчание.