Но фортуна переменчива, и "нахальные янки" вдруг собрались с силами и оказали яростное сопротивление, а ещё через несколько месяцев в пух и прах разгромили англичан. Джордж Тэвис принял смерть от руки одного из командиров, вроде бы даже имевшего какие-то личные счёты к полковнику, и графиня поспешила возвратить дочь на Родину.
Юная леди Экклстон возвращалась домой в смешанных чувствах. Разум и воспитание твердили, что ей должнó скорбеть о почившем женихе, но что поделать, если она не чувствовала никакой утраты? Несмотря на то, что их свадьба была делом решённым, она не могла сказать о полковнике ни хорошего, ни дурного. На момент их знакомства ему исполнилось сорок два, и прежде он никогда не состоял в браке. Виделись они примерно пару-тройку раз в месяц, а наедине и того меньше – миссис Корнуоллис держала племянницу под неусыпным контролем. А вскоре Шарлотта получила письмо с известием о смерти полковника. Затем были похороны и несколько месяцев траура, положенного в таких случаях. От Джорджа Тэвиса у Шарлотты остались только медальон с портретом, да подаренное кольцо, что когда-то принадлежало его матери. Последнее Шарлотта собиралась вернуть семье полковника сразу по возвращении в Англию.
— Наверное, я плохой человек.
Они сидели на палубе и пили чай. Шла третья неделя их плавания, а впереди, по расчётам Фергюсона ждало ещё столько же, если не больше. Несколько дней назад фрегат попал в сильный шторм и отклонился от курса.
— Ну, это вряд ли, — Роланд отхлебнул чая и поморщился. Чересчур горячий.
— Я должна носить траур, но не делаю этого. Должна чувствовать утрату, но не чувствую её, — вздохнула Шарлотта. — А ещё не знаю, зачем говорю вам всё это.
Хотя здесь она лукавила. После смерти полковника она почти ни с кем не беседовала по душам – леди Корнуоллис слишком консервативна и наверняка доложила бы обо всем матери, а подруг у Шарлотты не было. В светском обществе нельзя говорить то, что думаешь. Она поняла это ещё в детстве, когда по секрету рассказала подружке, что влюблена в Джеральда Маршалла, а к вечеру об этом знали все, включая самого Джеральда. Леди Маргарет не стала успокаивать рыдающую дочь, а лишь сказала жёстко: "Это будет твоим первым уроком светского этикета". И Шарлотта усвоила его на "отлично". Другое дело – Роланд Харгрейв. По прибытии в Англию их дороги разойдутся, и вероятнее всего, она никогда больше его не увидит.
— Это глупо, — ответил Харгрейв.
— Что? — переспросила Шарлотта.
— Глупо, — повторил он. — Винить себя за то, что не любишь кого-то. Разве нужны причины?
— Нет, но… — она растерялась, — традиции. Это правила. Так нужно. Так все делают.
— И вам нравится быть, как все? — спросил он.
— А вы, как я погляжу, бунтарь? — Шарлотта осторожно пригубила чай. –—И в Америку, наверное, отправились за приключениями?
— Нет, — Роланд покачал головой. — Выбор у меня был невелик — либо тюрьма, либо Штаты. Я предпочел второе.
Шарлотта нахмурилась. За время их знакомства она успела немного разузнать о нем. Роланд Харгрейв родился и вырос в Корнуолле и был единственным сыном уважаемого человека с древней фамилией. Шарлотта вспомнила, как в Лондоне, еще до отъезда, даже встречалась с кем-то из Харгрейвов, а когда назвала Роланду имя, выяснилось, что это был его двоюродный брат.
Не то, чтобы она прониклась симпатией к новому знакомому, но он показался ей человеком порядочным. А тут, оказывается, преступник…
— И что же вы натворили? — спросила она, и в голосе её против воли скользнула нотка неприязни.
Роланд не любил рассказывать о подробностях той истории, но раз уж их беседа затронула эту щекотливую тему, хитрить не было смысла. К подобной реакции со стороны окружающих он привык, так что даже не стал обижаться на Шарлотту. Да и за что бы?
— Дуэль, — ответил он спокойно и, заметив, как изменилось выражение ее лица, пояснил, — все остались живы, но мой соперник заработал пулю в плечо, а я – он похлопал себя по бокам, — вот этот капитанский мундир.
Шарлотта почувствовала облегчение, и тут же мысленно отругала себя – какая ей разница до того, что натворил или не натворил Харгрейв? И всё-таки было приятно осознавать, что он не убийца. Тот факт, что на войне Роланд загубил не одну жизнь, Шарлотта воспринимала как данность. Кровопролитие она не одобряла, но что, в конце концов, женщина может об этом знать?