Вместе с другими женщинами она отправилась на берег проводить мужчин, некоторые из которых, Шарлотта знала, уже не вернутся, ибо войн без потерь не бывает. Она не могла назвать себя верующей, но в тот момент была готова молиться любому Богу, чтобы он не забирал у неё Роланда.
Рядом стояла Наяра и крепко сжимала её руку. Шарлотта могла лишь догадываться, что чувствовала её новая подруга — сын в руках кровожадных дикарей, а муж и отец уходят биться не на жизнь, а насмерть.
Наконец, все погрузились в лодки. Каноэ, в котором оказался Роланд, шло последним, и он всё-таки не выдержал, оглянулся. В темноте Шарлотта не могла видеть его лицо, но ей показалось, что он улыбнулся.
"Я должна быть сильной. Должна верить". Они простояли на берегу до тех пор, пока лодки не скрылись из виду.
***
— Каков план действий?
Роланд привык быть честным с самим собой и признавал, что ему страшно. Но то был не липкий ужас, что сковывает по рукам и ногам — страх подгонял его, злил и разливался по телу холодной решимостью. "Страх страху рознь" говорил их командир, когда они воевали в лесах Вирджинии "научитесь управлять им, использовать во благо, и, помяните моё слово, он спасёт ваши шкуры. Страх заставляет человека бороться за жизнь, в то время, как паника убивает".
— Эти ублюдки наверняка знают, что мы придём, — сказал Джеймс, вглядываясь в чёрную даль, — и голову на отсечение даю, именно этого и добивались. Сукины дети давно искали повод для войны. Так что внезапной атаки, скорее всего, не получится. Будем действовать по обстоятельствам.
Роланд кивнул. Даже здесь, на этих забытых Богом клочках земли шла извечная человеческая война. Не важно, насколько развито общество, и какие технологии ему доступны — борьба за власть идёт везде и всегда.
— Далеко отсюда до их острова?
Вместо ответа Джеймс вытянул руку, и Харгрейв увидел чёрный силуэт острова.
— Да тут, оказывается, целый архипелаг.
— Радуйся, что вашу лодку в своё время не выкинуло на этот берег, — Джеймс мрачно усмехнулся.
Чем ближе становился остров, тем сильнее обострялись старые навыки. И когда днище каноэ скользнуло по песчаному дну, Роланд был уверен. Он знал, что делать. За время, проведённое здесь, он привык жить неторопливой, размеренной жизнью, даже походка и жесты его изменились, но в ту минуту, когда ноги его ступили на берег, он вновь стал капитаном Харгрейвом. Скользящим движением вынул из-за пояса мушкет, снял с предохранителя... На ремне поблёскивал заточенный армейский нож, которым он скоро воспользуется, ибо десяти патронов ему не хватит. Роланд числился одним из лучших стрелков в батальоне, но попасть в цель десять раз из десяти удается не всегда, а с учётом нынешних обстоятельств, он бы поставил на семь.
Пляж был окутан безмолвием. На песке Роланд не увидел ни следов, ни отпечатков.
— Они ставят лодки с другой стороны, — пояснил Джеймс — но не удивлюсь, если в кустах нас ждёт засада. Точнее, я удивлюсь, если её не будет.
— Примерное число известно?
— Если бы... Они плодятся, как кролики и дохнут, как мухи. Периодически жрут друг друга или приносят в жертву своему божку. Но чаще и то, и другое. Это вам не американские партизаны, капитан Харгрейв. Дикость в её чистом виде — вот, что они такое.
Васадаи, включая Роланда и Джеймса было двадцать пять человек. В сущности, не так уж мало, четверть роты, но, кто знает, что ждёт их там, в окутанных мраком зарослях?
Бабао велел всем остановиться и ждать. Выстроившись в шеренгу, мужчины держали наизготовку самодельное оружие, в то время, как вождь раздавал последние указания.
— Никакого милосердия к врагу, ибо от нашего врага милосердия не дождёшься, — перевёл Джеймс.
— Но сразу предупрежу, что не стану убивать женщин и детей, — уточнил Роланд, — кем бы они там ни были.
Джеймс не ответил.
Не видя смысла делать крюк, Бабао повёл их напрямик через заросли. Точную дорогу не знал никто, но, учитывая, что хозяева острова ждали гостей, найти их будет нетрудно. Факелы зажигать не стали — полная луна освещала путь.