Брайди была достаточно смышлёной, чтобы понимать – больше вопросов задавать не следует. Прижимая к груди кошку, она засеменила по палубе, то и дело оглядываясь на хозяйку, и этого явно безумного капитана. Какое счастье, что леди Маргарет этого не видит, думала она.
— Вам бы переодеться, — улыбнулась Шарлотта. — Будет очень обидно, если схватите воспаление лёгких.
Роланд, тем не менее, вызвался проводить её до каюты. На лестнице они столкнулись с парой матросов, тащивших на носилках своего бледного до синевы коллегу.
— Разойдитесь, дайте пройти, — грубовато бросил тот, что шел впереди. — Мы не несем больного.
Роланд и Шарлотта отошли к перилам, освобождая им путь.
— Что это с ним? — испуганно спросила Шарлотта, глядя на тёмно-фиолетовые пузыри, покрывшие шею и руки бедняги.
Матросы переглянулись.
—Лихорадка, госпожа, — сказал один из них. — Занёс грязь в рану, и получил заражение крови.
Харгрейв мрачно зыркнул на больного и, взяв Шарлотту под руку, торопливо увел вверх по лестнице.
ГЛАВА 3. НА МИЛОСТЬ БОЖЬЮ
Утро выдалось тихим. Бескрайний океан, что ещё несколько часов назад пенился и ревел, словно сам Нептун пришёл в ярость, неожиданно успокоился. Мистер Фергюсон отдал приказ опустить паруса, и фрегат двигался не спеша, плавно рассекая бирюзовую гладь. За годы, проведённые в море, капитан знал, как обманчив может быть штиль, и как быстро сменяется он гневной бурей. Но сейчас ничто не предвещало шторма, и потому Фергюсон, стоя на капитанском мостике, лениво покуривал трубку и, щурясь, глядел в сияющую даль. Но хорошее настроение капитана испарилось, когда он увидел спешащего к нему корабельного врача.
— Что на этот раз? — хмуро спросил Фергюсон. — Вы определились с диагнозом?
— Ночью мы потеряли ещё троих человек, сэр, — доктор не решился посмотреть ему в глаза.
Капитану понадобилась вся его выдержка, чтобы удержаться от соблазна швырнуть лекаря за борт, подобно тому, как неделю назад повар выбросил за борт кошку. Фергюсон почти усмехнулся, вспомнив ту историю, но нынешняя ситуация меньше всего подходила для шуток
—Вы. Определились. С диагнозом? — он повторил вопрос, чеканя каждое слово. — На прошлой неделе мы лишились пятерых, и тогда вы утверждали, что это брюшной тиф, затем холера…
Врач собрался с духом:
—Теперь я уверен, сэр. Жар, лихорадка, гнойные пузыри, чёрная сетка на коже…
Трубка в руках капитана замерла в нескольких сантиметрах от его губ. На мгновение он прикрыл глаза и тяжело вздохнул.
— Чума?
Доктор кивнул.
Вечером того же дня капитан собрал в своей каюте мистера Уоллеса и помощника Шеффилда. Давно перевалило за полночь, мерно бились по ту сторону волны, а протяжные завывания ветра напоминали траурный плач. На столе, среди карт и бумаг стояла бутылка рома и три бокала, но пить никто не спешил.
—Может, повернём назад, капитан? – предложил Шеффилд.
Но мистер Фергюсон покачал головой:
—Ни один порт не примет корабль с чумой на борту.
— Тогда бросим якорь на первом же острове, — Уоллес на выдержал и плеснул себе рому.
Капитан Фергюсон бережно и тщательно внёс запись в бортовой журнал. Что бы ни происходило на корабле, документация должна быть в порядке.
—Вокруг только океан, — ответил он.
Уоллес вытянул шею и увидел выведенное каллиграфическим почерком слово "эпидемия". Дальше он читать не захотел.
— При всём уважении сэр, — осторожно начал первый помощник, — но судно у нас небольшое. Можем высадиться практически, где угодно.
Фергюсон не сердился. Его верные люди всего лишь отчаянно искали выход из положения.
— Вот смотри, — капитан разложил перед ним карту, — вокруг нас ничего нет – только рифы и атоллы. — Фергюсон оглядел присутствующих. — Но я собрал вас не за этим, - вздохнул он, — меня беспокоит участь мисс Экклстон. Нужно решить, как быть с ней и её компаньонкой.
Мужчины переглянулись, не понимая, к чему клонил капитан.
— Что ждёт их здесь кроме смерти? Чума распространяется быстрее ветра. И ни один порт нас не примет. — Фергюсон перевёл взгляд с Шеффилда на Уоллеса. — Но, если мы дадим им шанс...
— И выбросите нас в открытое море?! — Шарлотта расхаживала по каюте, то прикладывая ладонь ко лбу, то обнимая себя за плечи. Её колотило от ярости и неверия в происходящее. — В своём ли вы уме, мистер Фергюсон! Подумаешь, кто-то заболел!
Она даже незаметно ущипнула себя за руку, чтобы убедиться – это не сон. Капитан Фергюсон, этот «добрый, благородный и опытный мореход», как описывал его генерал Корнуоллис, собирался бросить их в открытом море. Ну, уж нет! Она этого не допустит. И пусть только попробует возразить! Не силой же их выпихнут, в конце концов?