Забытый дневник
Забытый дневник
Как-то младшему сыну дали задание нарисовать на конкурс что-нибудь новогоднее. Я достала чемодан со старыми открытками и начала их перебирать. Вот она! То, что нужно! И, вдруг чемодан упал, и всё содержимое из него вывалилось на пол. Я начала быстро складывать старые письма, телеграммы и открытки и увидела свой студенческий блокнот. В нём я записывала все свои переживания, мысли, идеи. Словом - это был мой дневник. Я открыла блокнот и начала его листать. В памяти оживали картины двадцатипятилетней давности.
Его звали… Впрочем, это не важно, как и не важно, какой он был национальности. Я познакомилась с ним на дискотеке. Молодой парень, только что отслуживший в армии, улыбчивый и простой, пришёлся мне по сердцу. Мы стали встречаться, и я сама не заметила, как влюбилась, что говориться «по уши». Он стал моим лучшим другом, у нас были общие мечты, общие интересы и взгляды на жизнь. Он также верил в Бога, хотя в советское время это запрещалось, и говорить о вере считалось невежеством. Но мы с ним иногда размышляли на эту « запретную тему», и это было нашим общим секретом. И, как бы там ни было, мы понимали друг друга, порою без слов. Шли годы. Я с нетерпением рвалась домой после каждой сессии, на праздники приехать не получалось. Я училась в России, а родители так и продолжали жить в Средней Азии, где они познакомились, полюбили друг друга и произвели меня на свет. Все мы, люди разных национальностей делились на русскоязычных и нерусских. Ко вторым относились мусульмане, плохо знающие, а порою и не желающие, изучать русский язык. Тем не менее, мы общались друг с другом, пока какой-нибудь агрессивный лидер не начинал подстрекать простых мусульман к тому, чтобы изгнать «Гяуров», как называли русскоязычных, хотя мы, также, как и другие азиаты, работали как на производстве, так, и на хлопковых полях. Тогда наступала «чёрная полоса», но она вскоре, проходила, и мы жили спокойно и, честно говорю, были счастливы. Но беда всё-таки пришла. В тот год, когда разразилась война на национальной почве, раздуваемая правящими и враждующими верховными кланами, маме поставили страшный диагноз – рак. Папа попал в реанимацию с ножевым ранением. Он не делил людей на нации, но кому-то нужна была эта война, в город машинами завозилась водка и наркотики. И люди, имевшие в своих домах самодельное вино, так как в виноградниках недостатка не было, и не видевшие на своих столах водку, которую завозили извне, стали вдруг её пить и звереть. Ситуация была ужасная. Ввели комендантский час, всюду расхаживал патруль и даже возле подъезда, после двадцати двух вечера, людям запрещалось находиться. Самолёт задержался с вылетом, и я прибыла в родной город почти в полночь. Транспорт не ходил, город был на военном положении, и таксисты отказывались меня везти. С Божьей помощью я уговорила одного таксиста, и тот человек, кстати, мусульманин, отвёз меня в город, на свой страх и риск. Высадив меня в моём квартале, он не решился подъехать к дому. Там можно было нарваться на патруль.
- Дальше добежишь сама! Бисмелля, рахим рахмон! Смотри патрулю не попадись! - Он схватил протянутые мною деньги и рванул обратно. Я, молясь, добежала до дома. Слава Богу, без «приключений»!
Маму я не узнала, она постарела лет на пятнадцать. Но все беды на этом не кончились. Я тогда вспомнила поговорку: «Беда одна не ходит». В последнее время я перестала получать письма от любимого, и он мне почти не звонил. Я понимала, что что-то произошло, но мне так хотелось услышать его голос! И я ему позвонила.
- Завтра к шести вечера, приходи на наше место, - ответил он мрачно мне по телефону.
- Что случилось? Почему ты мне не звонишь? Ты здоров? - Я не могла успокоиться.
На следующий день, вернувшись из больницы, где я с утра была возле папы, я побежала на наше условленное место встречи. Он был там, стоял ко мне спиной возле «нашей» скамейки. В руках была сигарета, он курил! Ведь он давно бросил курить, из-за того, что я не переношу табачный дым. Я подбежала к нему, готовясь броситься ему на шею, и тут он повернулся… Никогда не забуду этих глаз! Чужих, решительных сначала, и любящих, в слезах, в конце разговора.
- Нам нужно расстаться! – Он изо всех сил пытался казаться холодным, но губы его при этом предательски дрожали, а потом глаза наполнились слезами. Маска отчуждённости ему не удалась.
Не буду передавать весь разговор, но мы после этого расстались. Хотя я помню, как он нервно курил и отворачивался, пряча глаза и пытаясь скрыть свои чувства. Причина разрыва – его родители запретили ему жениться на русской! Он, так же, как и его родители, говорил и думал по-русски, не зная своего языка, обладая русским менталитетом и считая себя русским в душе. В то время все русскоговорящие были атеистами, и я знала, что его семья не была крещённой. Но, как уже говорилось выше, Бога он признавал. Думаю, дело было не в религии. Почему-то его мать, которая много лет не разговаривала даже с родной сестрой, живущей неподалёку, была непреклонна в своём решении: