Но уже на следующий день он и думать забыл про нефть. Отряд сместился к персидской границе, и Матвею стало не до обзора окрестностей. Долина сменилась горными отрогами, и тут нужно было держать ушки на макушке. Дороги сменились направлениями, на которых запросто можно было загубить коней. Так что осмотр лошадей ему приходилось проводить каждый вечер.
Самой большой проблемой в этом переходе были мелкие камушки, попадавшие между копытом и подковой. От этого кони сразу начинали хромать, и если вовремя не обратить на это внимания, дело может закончиться бедой. В общем, забот Матвею прибавилось, но он не унывал и продолжал каждый вечер осматривать всех коней своей полусотни. Впрочем, тем же самым занимались и кузнецы в других отрядах.
Казаки, понимая, что делается это всё не просто так, и сами следили за своими скакунами, но отношение Матвея к делу ценили.
Спустя две недели отряд перешёл границу и углубился на территорию Персии. Случилось это как-то просто, обыденно. Просто миновали нарисованный на скале знак и поехали дальше. Ещё через четыре дня, оставив Тебриз по левую руку, они ушли к следующей границе.
Воспользовавшись своим положением кузнеца и пластуна, Матвей, перед самым переходом границы с Сирией, напомнил подъесаулу о воде, и в первой же попавшейся реке все закупленные меха были заполнены. Стремя, понимая его правоту, счёл правильным не спорить из-за ерунды, а просто сделать так, как советуют. Опытный командир отлично понимал, что молодой десятник об этих местах знает гораздо больше. И пусть все его знания получены путём старательного изучения старой карты ещё в школе, но сам подъесаул не знал и этого.
До Алеппо отряд добрался без приключений. Как выяснилось, там стоял штаб войск Антанты, где находились и союзные ей войска России. Командовал этими войсками генерал Самсонов. Услышав эту фамилию, Матвей принялся старательно морщить лоб, пытаясь вспомнить всё, что читал или слышал об этом офицере. В очередной раз выругав себя за небрежение в изучении истории, он убедился, что не помнит почти ничего, и, сплюнув, вернулся к делам насущным.
Пришедшее войско разделили по принадлежности и, выделив место для бивака, оставили отдыхать после долгого перехода. Матвей, пользуясь возможностью, быстро перековав пару обозных лошадей, тут же принялся бродить по лагерю, прислушиваясь к разговорам и пытаясь понять, к чему нужно готовиться. Но ничего интересного узнать так и не вышло. В конце концов, это был не вражеский лагерь, и брать «языка» нельзя. Что называется, не поймут. Но что-то явно готовилось.
Во всяком случае, британские и французские офицеры, общаясь, поглядывали на прибывшее войско с заметным интересом, при этом не скрывая своего пренебрежения. Впрочем, высокомерие этой еврошвали Матвею было известно ещё по прошлой жизни, так что никаких иллюзий он не питал, отлично понимая, что эти снобы запросто разменяют жизни всего отряда на одну собственную.
Но это не мешало ему незаметно пристраиваться где-то рядом и внимательно слушать всё, что эти офицеры говорят. Особенно британцы. Увы, но французского Матвей не знал. Зато почти всё, что говорили британцы, было ему понятно. Само собой, различия в языке были, словообороты, построение фраз и тому подобные нюансы мешали разбирать текст, но основное было ясно.
Однажды за этим занятием его заметил сотник и, жестом отозвав в сторону, в жёстком тоне потребовал ответа, что он там делает, на что Матвей, сделав круглые глаза, только руками развёл, с ходу уходя в глухой отказ.
– Ты чего, сотник? Откуда ж мне знать, чего они там гуторят. Они ж не по-нашему балакают.
– А чего тогда крутишься рядом? – мрачно уточнил Гамалий.
– Так я уже сидел там, когда эти подошли, – не повёлся Матвей. – Ты лучше скажи, чего мы тут яйца высиживаем? Гнали, словно на пожар, а теперь сидим, словно пни, скоро мхом порастём, – сменил он тему, уводя разговор в более безопасное русло.
– Начальство планы придумывает, – отмахнулся сотник. – У тебя в десятке все здоровы? – вдруг уточнил он.
– Слава богу. И кони в порядке, – быстро кивнул Матвей.
– Про коней знаю. Мне уж все уши прожужжали, что ты всей полусотне покоя не даёшь, – усмехнулся Гамалий.
– А как иначе-то? – удивился Матвей. – Без коня и казак не казак.
– Это верно. Ты ведь ещё и пластуном пишешься.
– И пишусь, и являюсь, – решительно кивнул Матвей.