Словно специально, в камнях снова что-то зашевелилось, а после над ними поднялась фигура в местной одежде со старым, капсюльным ружьём в руках. Неизвестный положил цевьё на камень и принялся старательно выцеливать кого-то из последнего ряда. Чуть шевельнув кнутом, Матвей расправил его и резко взмахнул рукой, захватывая плетёной кожей горло стрелка. Затянув петлю на его шее, Матвей заставил неизвестного захрипеть, но тут рядом со стрелком выросла вторая фигура. И тоже с ружьём.
Дёрнув кнут, Матвей уронил первого стрелка и, тут же пустив по кнуту волну, освободил его, чтобы сделать ещё один резкий взмах. Кончик кнута хлестнул второго неизвестного по лицу, заставив вскрикнуть и выронить оружие. Упавшее ружьё грохнуло выстрелом, и спустя несколько секунд десяток казаков взлетел на холм, сжимая в руках карабины. Увидев неизвестных, бойцы слетели с сёдел и моментально скрутили их.
– И как ты их только приметил? – удивлённо проворчал Стремя, разглядывая пленных. – Кто такие?
– Курды это, – перевёл подъехавший Ахмет-хан. – Шли в войско, которое османы собирают. Велено было приходить со своим оружием. И чем оружие лучше, тем больше османы платить обещали. Вот они и решили кого-нибудь из последних в строю выбить. Думали, мы испугаемся и отойдем, чтобы перестроиться, и только после станем выяснять, кто стрелял. А они за то время успеют и коней свести и оружие собрать.
– От же дурни, – презрительно фыркнул Стремя.
– Не скажи, дядька. Иностранцы так и воюют. Прежде строй перестраивают и только после начинают выяснять, кто стрелял. Чего делать с ними будем? – повернулся Матвей к молчащему сотнику.
– Твой полон, тебе решать, – ехидно усмехнулся Гамалий.
– Смеёшься? – фыркнул Матвей. – С того полона навару, как с козла молока.
– Какой уж тут смех. Ты их взял, тебе и решать, как быть, – отмахнулся сотник.
– Ты вроде баял, нам без крови пройти надобно, – задумчиво оглядывая пленных, припомнил Матвей.
– Верно. Такой приказ был, – удивлённо кивнул сотник.
– Ну, тогда будем исполнять, – хмыкнул парень, вытряхивая из узелков пленных все их немногие пожитки.
Отложив в сторону мешочки с порохом и пулями, он повертел в руке плохонькие ножи и, бросив их на землю, взялся за ружья. Убедившись, что эти стволы старше самого старого казака в отряде, Матвей примерился и со всего маху шарахнул прикладом о ближайший камень. Приклад ружья разлетелся в щепки, а ствол от такого обращения согнуло коромыслом. Повторив это действо со вторым ружьём, Матвей носком сапога подвинул разбросанные вещи к пленным, негромко велев:
– Забирайте и проваливайте. Ещё раз увижу, обоих кончу.
– Благодарят, – перевёл Ахмет-хан бормотания пленных.
– Да ну их к бесу, – отмахнулся Матвей, вскакивая в седло.
Колонна двинулась дальше, оставив незадачливых разбойников разбирать свои пожитки. Подъехавшие к Матвею пластуны из соседней полусотни пристроились рядом, и старший в их паре тихо произнёс:
– Благодарствуй, парень. Кабы не ты, ходить бы нам с позором. И как только не приметили, сам в толк не возьму.
– Одним миром живём, браты, – отмахнулся Матвей. – А не приметил потому, что впереди шёл. Они на то время притихли. Затаились. Да только не учли, что колонна наша шагом идёт, не спеша. Вот и не утерпели, зашевелились, боясь последних в строю пропустить. А я приметил. А вообще, надо бы все такие места особо осматривать, – подумав, внес он предложение.
– Коней заморим, туда-сюда скакавши, – вздохнул пластун.
– Тоже верно, – вздохнул Матвей, вспоминая, что засаду можно устроить и на ровном месте. Главное знать, как это правильно сделать.
– А ловок ты с кнутом. Святослав учил? – сменил тему коллега.
– Елизар. Ученик его. Святослав потому меня наследником по науке воинской и кликнул, что Елизар у него учился, а я у Елизара. Выходит, прямой наследник. Сам-то Елизар в годах уж. В походы не ходит.
– Ну да. Верно. Святослав всё решил по старому укладу сладить, – понимающе кивнул казак.
– Так он по старому укладу и жил, – пожал Матвей плечами.
– Это да. Говорят, он тебе и стрелы свои оставил, – осторожно произнёс казак, заметно понизив голос.
– Одну, сам ношу. Остальные сынам повешу, – коротко ответил Матвей, не имея никакого желания прятаться.
О его отношениях со старым пасечником знала вся станица, а следовательно, и всё казачье воинство. Святослав был человеком широко известным. Достаточно было вспомнить, что на тризне собрались казаки из разных станиц и даже разных подразделений. Были и терцы, и кубанцы, и семиреченцы. Так что Матвей даже не сомневался, что эта пара пластунов отлично знала, кем именно он являлся на самом деле.