Ошеломленный староста в это время воззрился на монеты, на которые можно было всех его лошадей купить — возможно даже с телегами. Седла у него не нашлось — только простая уздечка. Вскочив на коня, я критически скривился — устраиваясь на облезлой кривой спине.
— Погнали, Кошмар, — ткнул я пятками коня (или это лошадь?), не давая себе шансов передумать.
Боль и одеревенение из тела между тем практически ушли — отзываясь лишь отдельными всполохами, понемногу возвращались сила и бодрость. Названный Кошмаром скакун ржанул короткой радостью — при этом удивительно тепло мазнув чувством благодарности, и понес меня в сторону городских ворот.
Верховые животные в Новых Мирах больше сходны с автомобилями — мотоциклами, квадроциклами, вертолетами и самолетами первого отражения, — при этом с упрощенной механикой управления, и поведенческим набором под внешность. Названная мною Кошмаром лошадь (или конь?) — от других не отличался. Соответствуя своей несуразной внешности — старый, затюканный, — едва не кряхтел, перейдя на нечто среднее между рысью и манерой бега чемпиона по кроссу среди участников из домов престарелых.
Уже лучше приходя в себя — обретая ясность мыслей, — задумываясь краем о том, что меня подвигло взять именно это скрипящее подо мною чудовище, я размышлял, как неплохо меня приложило. Вспоминая взорвавшийся артефакт курносой чародейки — после уничтожения которого потратил практически все силы для того, чтобы не разбиться об землю.
Пока скакал к городу, то и дело понукая замедляющегося коня, с трудом сохранял самообладание. Вариантов было всего два — и оба очень плохие.
Первый — с Ребеккой или Картой Хаоса что-то случилось, и она просто не может меня найти. Второй — не хочет. Во второй вариант верить категорически не хотелось, но я допускал его в равной степени с первым. То, что Ребекка запланировала мое венчание, совершенно не гарантировало спокойной жизни — может быть, она просто решила обезопасить себя, пойдя по пути наименьшего сопротивления?
На тракте становилось все больше людей и повозок — приходилось скакать по полю рядом, вся дорога вскоре уже была забита караванами купцов, везущих продукты в переполненный гостями город. Поначалу я хотел было свернуть к побережью и пробраться к святилищу Анубиса через порт, но по здравом размышлении решил двигаться напрямик, экономя время.
Толпа у ворот собралась немалая — объезжая столпотворение на въезде, старясь не слишком торопиться, я ловил на себе брошенные исподтишка взгляды, но впрямую выказать неудовлетворение никто не пытался.
Приблизившись к воротам, я вдруг понял, что не знаю, как говорить со стражами. Но меня никто ни о чем и не спросил — вооруженные короткими мечами легионеры лишь расступились, — давая дорогу. Двинув коня прямо в гомонящую толпу, заставив его втиснуться между двух повозок дородного скандалящего о размере пошлины купца, я миновал было арку, но уловив тень движения, резко обернулся. Как раз чтобы увидеть, как резко опускает голову, скрывая лицо широким капюшоном, аколит в сером плаще — стараясь затеряться среди толпы. Но слишком направленным, липким было его внимание — и я понял, что очень, очень ошибся с решением пройти через ворота.
Первой мыслью было убить заметившего меня аколита — но толпа напирала, а соглядатай уже затерялся в сутолоке. Сжигать же несколько десятков человек, сработав заклинанием по площади, вариант не особо. Позади сомкнулись несколько десятков телег, создавая для меня непреодолимую — во всяком случае, с наскока — преграду, а вот впереди возник небольшой просвет.
Грязно выругавшись негромко, пнул коня пятками, сжимая объятые огнем ладони на поводьях — понимание того, что сейчас снова могу оказаться в фокусе неизвестных охотников, душевного равновесия не добавляло. Направленный прямо в толпу конь возмущенно заржал, но неожиданно резво ринулся вперед, заколотив копытами по брусчатке — только прыснул по сторонам люд. Однако ведущая от ворот узкая улица была так же, как привратная площадь, забита телегами и праздношатающимся народом. Коню было все равно — он, словно направленный неумелой рукой квадроцикл врубился в толпу, пробивая себе путь облезлой, но широкой грудью. Несколько мгновений — и, миновав давку за воротами, я помчался вперед между толпами прохожих, словно волной отхлынувших перед носом хищного эсминца.