– Что совсем всё так плохо? – не успев скрыть радость, спросил Олег.
Кипров решил блефовать до конца:
– Ну не совсем ничего, так, что-то накопали. – Кипров сделал вид, что просматривает бумаги. В этот момент он очень внимательно следил за реакцией Олега. «Должно же быть хоть что-то, что его интересует и за что его можно зацепить» – думал Кипров. «Надо рисковать».
– Как дела у мисс Громовой?
– У кого? – переспросил Олег и тут же осознал, что если Кипров спрашивает, значит точно знает, что данная персона известна Олегу. Но Дильман немного затянул с ответом.
Кипров улыбнулся:
– Вам она разве неизвестна?
– Почему это? Очень хорошо её знаю.
– То есть, вы друзья.
– Можно и так сказать.
– Это хорошо, друзья это просто прекрасно. А на свадьбу к своему другу, – Кипров с особой интонацией произнес последнее слово, – вы приглашены?
– Эмм… Разумеется приглашен, – успел ответить Олег до того, как голос мог подвести его.
– И я приглашен. Заодно будет еще одна возможность пообщаться. Как вам жених? По мне так прекрасный человек! Есть и деньги, и работа достойная, и семья в почете. Не у всякого другого такой набор достоинств. Уверен, они будут счастливы.
– Я же говорю, что очень рад за Олесю. – Олег понимал чего добивается Кипров, но чем дольше шёл этот разговор, тем всё сложнее приходилось играть.
– Ну ладно, всегда полезно отвлечься от сложного разговора, но и меру знать надо. Объясни мне, уважаемый мой друг, что за идея про двойные договоры?
Олег мгновенно вернулся к реальности. Не думать об Олесе было очень трудно. Он пытался обманывать сам себя, не посещая места, где она может оказаться. При этом Олег сам не зная зачем искал любую информацию обо всем, что касается Олеси. Вопросы Кипрова о том, приглашен ли он на свадьбу, выбила его из колеи. Здравый смысл подсказывал, что что ему нужно забыть её. Ему ничего не светит. А раз ждать нечего, то и переживать и расстраиваться нет никакого смысла. Жаль, что здравый смысл так редко бывает безболезненным. Отбросив все ненужные мысли, Олег ответил:
– Мне необходим контекст.
– Не юли, – Кипров достал дело «Future for children», – друг мой, ты сейчас не в том положении, чтобы дурачка включать. Давай мы просто закончим вместе это, и потом…
– Потом вы отправите меня на встречу с создателем? – усмехнулся Олег.
– Но почему же сразу так? Я же ещё не знаю, что ты сделал, может ничего криминального за тобой и не водится. Зачем же мне тогда тебя убивать?
– Поди знай вас, но отвечая на ваш вопрос, сообщаю следующее… – Олег замолчал, затем внезапно произнес, – я вам чуть позже всё объясню. Лучше ответьте мне, Александр Николаевич, зачем вам вся эта история с детскими домами? – Он сделал ударение на слове «вам», – Какую цель вы преследуете?
– С какой стати ты решил, что я буду отвечать на данные вопросы?
– А что вы теряете? Мая судьба, уж извините за высокие слова, в ваших руках. И мы всего-навсего беседуем. И поверьте мне на слово, то, что я соберусь сделать, напрямую зависит от вашего ответа на мои вопросы.
Кипров задумался: «В любом случае ничего дурного из то того, что я ему отвечу не выйдет. Но что ответить?» – Кипров на мгновение осознал, что вопросы Олега поставили его в тупик. «У меня же была идея, но это скорее идея бизнесмена, а не человека. И если начать думать не с точки зрения прибыли, а с точки зрения… Чего? Нравственности? Гуманизма? Или еще чего похожего, то что получается в итоге?» – Александр Николаевич откинулся в кресле и слегка прикрыл глаза. О существовании Олега он вспомнил лишь спустя полминуты. Дильман до этого внимательно наблюдавший за реакциями своего оппонента, увидя, что Кипров пришёл в себя, нарушил молчание:
– Вижу не так просто даются вам эти размышления. Давайте попробуем просто побеседовать. Без шуток, угроз и прочего.
Кипров молча кивнул.
– Давайте начнем с простого, – продолжил Олег, – то что вы не верите в бога и так понятно. Но как вы относитесь к исповеди.
– В каком смысле?
– Ну, в классическом. Когда человек просто говорит правду другому человеку, таким образом очищаясь. Обычно священник ещё должен приговаривать: «бог услышит тебя и простит», но у нас тут другая ситуация. Причем я не прошу вас каяться, я прошу вас просто высказаться. Излить душу, так сказать. Задумайтесь, давно ли вы кому-либо говорили то, что действительно думаете обо всем, что вас окружает, да и разговариваете ли вы вообще с кем-нибудь на такие темы кроме себя. Быть может, я буду единственный в мире человек, который знает вас таким, каким вы являетесь или хотели бы являться.