Калиостро был, вероятно, замечательным телепатическим медиумом. Сейчас нам уже известно, что человеческий мозг высылает различного вида волны. Так же мы знаем, что человек все еще не способен комплексно применять свой мозг, например, работать каждым полушарием мозга раздельно, в одно и то же время. Современная нейрофизиология установила, что мы используем всего лишь несколько процентов наших серых клеток, о чем Калиостро прекрасно знал еще двести лет назад (см. эпиграф). Нейрофизиологи предполагают, что одним из исключений был Наполеон, который определенные умственные действия реализовал параллельно (например, он диктовал несколько писем одновременно), что говорит о том, что, скорее всего, полушария его мозга действовали независимо одно от другого. Современный энцефалограф, предполагая, что нам еще не известны все тайны и возможности клеток, прикрытых шлемом черепа, одновременно доказывает, что издеваться над Калиостро было бы поступком, говорящим о невоспитанности.
15. Храм автострады Солнца
«Задание архитектора заключается в возведении красивых зданий. И это все».
«Оригинальные произведения архитектуры, несущие явный знак индивидуальности, сегодня стали такой же самой редкостью, как и искусные изделия кузнечного ремесла».
Итальянская Autostrada del Sole, самая длинная европейская дорога, на которой для автомобильного движения нет никаких помех, это одна из самых замечательных и прекрасных инвестиций подобного типа в мире. Лишь немногие автострады по обеим сторонам Атлантики способны конкурировать с этой королевой каменных рек, которая пересекла весь сапог Италии, соединяя Тарвизио на австрийской границе с Мессинским проливом. Стоило это дорого, очень дорого — в денежном выражении, в общественно-политическом смысле (транспаранты демонстрантов: «Стройте больницы и дома для престарелых, а не автострады!») и в людях. Река, которая с ревом пробивает себе новое русло, всегда поглощает человеческие жизни. Итальянский монополист в деле дорожного строительства, общество «Autostrade», сделало много для обеспечения безопасности работающих, тем не менее, без несчастных случаев не обошлось. В ходе прокладки бетонной ленты через долины (десятки колоссальных виадуков) и горы (тоннели, тоннели) погибло много рабочих и членов технических групп, быть может, даже слишком много. И это заставляет удивиться, не правда ли?
Когда зимой 1812 года сотня польских и французских саперов генерала Эбле, стоя по грудь в воде, среди плывущего льда, спасла остатки Великой Армии, перебрасывая, благодаря многочасовому тяжелому труду, два моста чрез Березину — восемьдесят восемь человек, включая командира, заплатили за этот героизм жизнью, и это было нормально, поскольку была война и поскольку стояла зима. Но когда в ХХ веке, во времена благословенного мира, десятки работников гибнут во время наведения мостов между солнечными холмами — это уже никак не нормально. И тут же в голову лезут настырные сравнения — урагана войны с бурей технического прогресса, танка с бульдозером. Где тут разница? Я знаю — эти сравнения достаточно примитивны, сам вопрос отдает демагогией. Тем не менее, матерью их является не жонглирование пустыми словами, а слезы женщин, потерявших своих мужей и любимых на этом пути. Так что будет лучше не судить о словах, поскольку это слов, взятые из эпитафий. (Будущих историков наверняка удивит или даже шокирует факт, что нынешние поколения потрясены миллионами жертв двух мировых войн, а вот миллионы жертв автомобильного движения проходят как-то незаметно).
В честь тех, кто отдал свои жизни Автостраде Солнца, компания «Autostrade» поставила памятник. Это должен был быть громадный памятник, больший чем те, что ставят солдатам, ибо цена человеческой жизни в мирное время увеличивается непомерно. И вот так, на обочине автострады, под Флоренцией, вырос храм-памятник: Церковь Автострады Солнца (Chiesa dell' Autostrada del Sole). Увидеть его — это означает понять, что это второй, после часовни в Рошамп, возведенной Корбюзье, самый великолепный пример современной сакральной архитектуры Европы. В качестве символа религиозного строительства наших времен, он простоит века, возможно, даже те столетия, в ходе которых уже не останется следа от последнего камня.