Смотритель тоскливо пялится в окно. Я понимаю, что он слышал, и много раз, и не только о Германии, но и о всяких других странах тоже. Увы, жителям Хиганбаны, как и других Затерянных городов, запрещено их покидать. Я бы об этом сильно не жалел, но человек стремится к свободе, хоть и не знает, что ему с ней делать. Смотритель открывает рот и мямлит:
— Шел бы ты отсюда, парень. Вот ведь... Всегда наш город привлекал психованных...
Я срываюсь с места и уже через секунду оказываюсь напротив смотрителя:
— Ты меня за кого принимаешь? Что я, развлекаться сюда притащился? Смотри, — я вытаскиваю из кармана штанов серебристый камень необычной огранки, оправленный в белый матовый металл.
— Значит, ты тоже относишься к этому же отряду? — хмурится смотритель.
— Еще чего, — я убираю камень в карман, — я на вольных хлебах. Впрочем, мне уже пора идти, — он разворачиваюсь и подхватываю со стула плащ. Во мне борется жалость и зависть к этому добросердечному человеку, который напоил меня водой, и оба эти чувства заглушают благодарность. Я противен сам себе.
— Раз такое дело, удачи, — задумчиво говорит смотритель.
— Благодарю.
— Пока, хаотик, — кивает смотритель.
Горожане вечно нас так называют. Не только обитатели Хиганбаны, но и других зачарованных городов: по их мнению, окружающий мир объят хаосом. Я обычно возражаю, что между порядком и хаосом нет никакой разницы.
Я спокойно обвожу взглядом центральную площадь Хиганбаны. Она прекрасна.
Этот город отдавал солнечный свет после заката. Недолгое время в сумерках мерцало золотыми искрами все: потрескавшаяся штукатурка стен, брусчатка мостовых, фонарные столбы и крыши домов.
Неповторимое странное сияние, магия, пережившая не одну сотню лет.
Именно из-за нее фонари в Зачарованном городе зажигались через полчаса после заката. Пусть теперь, в начале нового века, улицы Хиганбаны окутывали паутиной провода и всюду грохотали повозки, она оставалась невероятно прекрасной.
Впрочем, у меня не так много времени, чтобы любоваться городом.
Пора нанести визит женщине, которую я не видел много лет. Я тыкаю пальцем в навигатор: карта моментально подгружается благодаря спутниковой связи. Я улыбаюсь и нахожу дом госпожи Элизарезз: до него идти минут десять, по правую руку будет башня Бога, и я отправляюсь в путь. Перья красных голубей переливаются огнем в золотистых лучах, и я не могу сдержать восхищения.
Элизарезз не сразу открывает дверь. Она старше меня лет на восемь, но выглядит немолодо. Все так же прекрасна, и в черных волосах нет седых проблесков. Я вспоминаю то время, когда боялся Элизарезз так, что лишний раз не смотрел в ее глаза.
— Хаотик, — бормочет она, впуская меня на порог. – Добрый вечер, Гарленд. Долго же тебя носило.
Я пропускаю «хаотика» мимо ушей и прохожу в комнату.
— Рад видеть вас, Старшая, — говорю я. Она лишь фыркает.
Элизарезз уходит на кухню готовить ужин, а я вжимаюсь в старый диван в гостиной. Здесь все, как в домах-музеях, посвященных викторианской эпохе: часы с кукушкой, коллекция фарфора в шкафу, невероятно изящный подсвечник на каминной полке. Я удивлен, что Элизарезз не носит платье с турнюром и чепец, но она одеваетсяскорее как славянка, в простой коричневый сарафан, подпоясанный лентой.
Я жду Старшую и смотрю в окно.
А за окном падает с деревьев золотая пыльца.
Свет фонарей мутный, я вижу только мерцающие ореолы, в которых, как в волшебных зеркалах, видны стены домов, ажурные ветви деревьев, роящиеся полупрозрачные насекомые — ночные бабочки и мотыльки. Я понимаю, почему они не ищут укромный уголок и не спят, пока солнце скрывается за горизонтом. Когда твой век так короток, к чему тратить время на сон?
Дом такой старый, что помнит время, когда вокруг была деревня, а чуть к северу — лес. Элизарезз рассказывала об этом в своих письмах. Она перебралась сюда сразу после того, как я закончил обучение: рубанула с плеча в своей манере.
Все-таки этот дом особенный. Он вызолочен сонными рассветами и долгими закатами. Он пережил тысячи их, а потом сюда приехала жить она. Наверное, с тех пор лучи солнца, которые заливают окна с рассветом, стали такими тревожно-бордовыми. Впрочем, я становлюсь сентиментальным.
Я отворачиваюсь от окна и провожу рукой по книжной полке. В первую очередь я пришел сюда за книгами. Вот за этой точно — «История Зачарованных городов рубежа XVI–XVII веков». Тогда был найден некий артефакт, позволяющий увеличить силу огненного мага до невероятия. Увеличить так, что от одного заклинания огонь поглотит город размером с Хиганбану полностью. «А небо будет стонать пеплом и просить пощады» — так писал один из ученых в книге по Общей истории.