Так вот, касаемо этого ментального барьера... Элизарезз переслала мне записку некоего Рейна Баума, инженера. Этот инженер участвовал в разработке «Хиганбанского Бога». Россказнями о снах с участием золотокожей Богини Баум был не просто впечатлен. Он, по его словам, «с яростью захлопнул крышку ноутбука», когда уже на десятой борде читал про эротические фантазии «этих недоумков». Баум материл последними словами Кессена – уж насколько я не ханжа в вопросах обсценной лексики, но даже меня его выраженьица покоробили.
Баум был в ярости. Между строк сквозила боль отца, дочь которого вернулась домой с синяками на запястьях; ярость язычника, священных идолов которого свергли христиане. Сквозил и страх. Если Бог способен преодолеть ментальный барьер Хиганбаны, весь прочий, «хаотический» мир находится в огромной опасности.
«Боги и другие порождения Зачарованных городов дестабилизируют Землю». Когда я ходил на уроки Старшей еще будучи подростком, эта фраза была написана мелом на доске.
Я просыпаюсь, когда Элизарезз еще спит. Размышляя о ее уроках ио маленькой квартирке на окраине Гента, заставленной фикусами и папками для бумаг, я обуваюсь и выскальзываю на цыпочках из квартиры. Книги – пара исторических брошюр и та, роскошная, об огненной магии – со мной.
Город уже проснулся. Сотни лавочек распахнули двери, люди спешат на работу, облаченные в причудливую смесь современной «хаотической» одежды и чего-то совсем средневекового – кожаные плащи и джинсы, треуголки и кеды. Я вижу приоткрытую дверь бара «Омния», захожу внутрь и усаживаюсь за стойку.
Молодой бармен качает головой:
— Прости, друг, кухня открывается в восемь. Могу только лимонад предложить.
— Я буду настойку на сосновых шишках, — неловко бормочу я. Парень щелкает себя пальцем по лбу, и через секунду достает из-под кассового аппарата клочок бумаги.
— Элизарезз мне должна, — совсем другим тоном говорит бармен. Я пожимаю плечами и разворачиваю бумажку с адресом. Говорят, Бауму приходится несладко: информацию о его местонахождении можно узнать только через агентов. Этот бармен, скорее всего, такой же отщепенец Отряда, как и я, только выбрал другую сторону относительно барьера.
— Удачи, хаотик, — говорит бармен и я выметаюсь наружу.
Баум живет недалеко. Хотя здесь все недалеко друг от друга. В Хиганбане проживает всего пятьдесят тысяч человек, она компактна и, если бы находилась вся целиком внутри крупного мегаполиса, сошла за деловой центр. Очень яркий, сияющий золотом и помпезный, но такой же строгий и стремящийся к небесам.
Я сворачиваю с одной улицы на другую, сверяясь с навигатором.
Наконец, вижу покосившийся деревянный дом, похожий на сарай. Он неловко прислонен к двухэтажному строению с черепичной крышей: с нее на крышу сарая спускается лестница. Очень удобно, если нужно сбежать.
В мутных окошках сарая ничего не разглядеть. Я деликатно стучу. Внутри сарая слышится шорох, я прижимаюсь к двери и говорю вторую кодовую фразу, которой научила Элизарезз (и она тоже связана с деревьями):
— Я привез березовые поленья, которые вы заказывали.
Дверь распахивается, и я мгновенно оказываюсь внутри. Бауму на вид лет сорок, он помят, носит огромные очки. Карикатурен до того, что я выискиваю на его носу следы чернил. Дышит глубоко и часто.
— Сколько раз твердил Элизарезз, что эта фраза подозрительная, — гулко заявляет он и освобождает от одежды стул у окна. – Какие поленья?! Весь город электрифицирован. Деревья здесь не растут. Если и есть любители топить печки, то дрова из внешних земель стоят сто-олько...
Он машет рукой. Мы садимся у окна за маленький столик, обтянутый клеенкой. Баум вздыхает и выжидающе смотрит на меня. Я понимаю, что теперь мне можно открывать рот.
— Как вы поняли, господин Баум, я Грант Гарленд, наемник Единого отряда. – Я быстро показываю ему кристалл в оправе – символ отряда и носитель уникальной информации, и продолжаю, — мы с моей Старшей долгое время переписывались о вас, она отправляла мне ваши послания.
— И что вы думаете? – Рейн подуспокоился и начал дышать ровнее.
— Я бы подумал, что вы драматизируете, если бы не знал Луи Кессена лично. Этот пройдоха посвятил Зачарованным городам и их артефактам всю жизнь. Он копает... и докапывается.
Баум начинает шарить по карманам, достает маленькую самодельную трубочку и набивает ее табаком. Медленно закуривает. Комнатушку наполняет преотвратительнейший запах.
— Более того, некоторых экспериментаторов я знаю лично. Например, Джейкоб Валмаа. Элизарезз была и его Старшей. Мы вместе готовились поступать в Отряд, пока я... – я заминаюсь, кашляю, — пока я не решил остаться на вольных хлебах. У меня нет причин не доверять Джейкобу. Он реально видел Бога.